Ресничка на ладони (про Овсея Дриза)

Говорова Юлия — Ресничка на ладони (про Овсея Дриза)

Рубрика: Мои любимые

РЕСНИЧКА НА ЛАДОНИ

(в тексте использованы стихи Овсея Дриза в переводе Генриха Сапгира)

Есть такой удивительный поэт, мой любимый – Овсей Дриз. Удивительно даже его имя – Овсей, как овсяное семечко проросшее. Как мой пёс Тиль, пахнущий овсяным печеньем.

Овсей Дриз пришёл ко мне с песенкой о «Зеленой карете». Многие поют эту песенку, но не все знают, кто её написал.

В «Зеленой карете» Овсей Овсеич едет навстречу весне. Он любил весну, когда всё оживает, любил деревья – зелёное, красивое, крепкое дерево.

Деревом стану
И буду ждать и молчать,
Подняв руки,
Как ветви.

Из вороха листьев сшил он себе зелёный сюртук – зелёную старость.

Овсей Дриз был великий бродяга и большой специалист по башмакам. Он знал о своём ботинке всё, от шнурка до подошвы, они были живые, его башмаки. Пусть немного тесноваты, пусть жмут, но – живые. Для них он написал колыбельную песню:

КОЛЫБЕЛЬНАЯ МОИМ БАШМАКАМ

Шляпа мятая уснула,
Расправляется во сне.
Мой пиджак скользнул со стула —
И не помнит обо мне.

Спит продрогший зонтик старый.
Спят усталые очки.
Под кровать я вас поставил,
Спите, спите, башмаки.

Вы со мной весь день ходили,
Вы порхали, голубки,
Прямо в лужу угодили…
Спите, спите, башмаки.

Расцветут во сне цветами,
Все распустятся шнурки,
Садом станете вы сами,
Спите, спите, башмаки.

Кожа вытерлась немного,
Но, как прежде, вы крепки.
А с утра опять – дорога.
Спите, спите, башмаки.

– Мы путники на рассвете, – говорил Овсей Дриз. И я его так понимаю: ты идёшь, и уже не важно, в ботинках ты, босиком, главное – в самом шаге.

КОРОСТЕЛЬ

Разве в том геройство,
Что, летать умея,
На юг собрались журавли?
Вот истинный герой:
Птица коростель
Пешком ушла.

Есть такие древние камни – «следовики», они хранят в себе след человека, долго хранят, тысячелетия.

Юрий Коваль у себя в Ферапонтово видел такой. Хотел было узнать, какого размера нога, оставившая след в камне, но приложить собственную ногу, чтобы примерить, – не решился.

Интересно, примеривался ли к «следовику» Овсей Дриз? Не знаю. Но зато теперь, когда иду, всегда помню о своём шаге, и о том, что, может быть, Овсей Дриз смотрит мне вслед.

Овсей Дриз был великий сказочник. Он просто смотрел на мир. И всё получалось.

НА БЕРЕГУ

На берегу реки сижу и вижу,
Как сумерки сгущаются во тьму —
И все покидают меня.
Солнце ушло.
За солнцем утята ушли.
За ними и лес ушёл в темноту.
За лесом ушли в черноту берега.
За берегами река.
Пожалуй, и мне пора.
Но
Куда?

ЗЕЛЁНАЯ СТАРОСТЬ

Эй, портной, погляди,
Я принёс тебе листья,
Ворох зелёных листьев.
Сними с меня мерку
И сшей мне зелёный сюртук —
Зелёную старость.
Пусть удивляются птицы:
Ожило старое дерево,
Покрылось зелёной листвой.
Пусть они
Гнезда совьют на ветвях.
Пусть ведёт ко мне
Лесная тропинка.
Пусть в тени моей
Тихо качается колыбель.

НА БЕРЕГУ МОРЯ

Море.
Вдоль берега девушка шла.
Я глядел ей вслед,
Взглядом
Следовал по пятам.
Вдруг
Девушка остановилась,
Сняла свою туфельку
И вытряхнула мой взгляд,
Словно песок.

ТАНЕЦ

Наш Овсей Овсеевич шутит всё, конечно.

Но вчера бедняга чуть не уснул навечно.

Ай-люли!
Ай-люли!

Не от колотушек или злых пощёчин.

Тесные ботинки просто жали очень.

Ай-люли!
Ай-люли!

И Овсей Овсеич прыгал поневоле,

Словно серый козлик, и кричал от боли:

«Ай-люли!
Ай-люли!»

Но не снял ботинок, всё скакал, кружился.

Пусть считают люди, что он в пляс пустился:

Ай-люли,
Ай-люли!

Когда Юрия Коваля спросили, какой должна быть проза, он ответил: «Такой, что ты готов поцеловать каждую написанную тобой строчку».

Мудреца спросил я:
– В чём, скажи,
Заключён поэзии
Секрет?
– На ладонь
Ресничку положи,
Взвесь её, —
Последовал ответ.