Говорова Юлия

25.01.2012 Авторы/А-Г

А-Г

Говорова Юлия

Помню, впервые увидев в «Кукумбере» маленькие рассказы этой молодой писательницы, я на секунду задумалась: почему ее представляют как Юлю Говорову. Ничего умнее, чем объяснить это ее юным обликом, не придумала. Но облик обликом, а пишет Юлия солидно и основательно, заставляя вслушиваться, вникать в родную речь, задевая такие струны в читательской душе, которые потом звучат долго. О том, как Юлия Говорова пишет, можно сказать одним словом: серьезно. Даже юмор у нее какой-то серьезный, с тихой, «подводной» грустинкой. И о себе она написала скупо, стараясь сообщить только значимые подробности, поэтому я приведу эту автобиографию почти без изменений: «Я родилась в 1975 году. В 2000 году окончила факультет журналистики МГУ. Внештатно сотрудничала с «Общей газетой», а во время учебы некоторое время работала в отделе литературы и искусства «Московского комсомольца». Сейчас также внештатно сотрудничаю с альманахом «Отечество», где продолжаю с удовольствием работу журналиста в жанрах очерка, эссе, интервью и как литературный автор (в журнале есть страницы прозы и поэзии). Первые публикации состоялись в журнале «Кукумбер», еще в самом начале его становления, в №2, если не ошибаюсь, за 2000 год. Писать начала в деревне рядом с Пушкинским заповедником (Михайловское), где провела и провожу много времени – когда полгода, когда два месяца. Почти все рассказы задуманы и увидены там. С уважением и благодарностью отношусь к творчеству Юрия Коваля, особенно к рассказам, которые вышли в книгах, проиллюстрированных художницей Татьяной Алексеевной Мавриной. Также могу назвать себя – счастливо и гордо – учеником писателя Марины Москвиной. И продолжаю быть этим учеником, потому что учиться у Марины одно счастье!».

Добавлю, что влияние Коваля сильно чувствуется в рассказах Говоровой о природе, о деревенских жителях, о животных. В одном из номеров «Кукумбера» они и помещены рядом – сначала проза Мастера, а потом – талантливого продолжателя его традиций. Только мелодия, которую выводит Говорова, мягче, нежнее. А лексическая свобода, создающая особенный простор – то самое, когда «мыслям тесно, а словам просторно», звуковая выразительность – перешли по наследству. Вот начало рассказа «Мартовское молоко»: «Тихо и пусто в деревне перед закатом. Нагретые солнцем крылечки беззвучны, калитки открыты, заходи – не хочу… Что такое случилось?» А это просто – «Коровы идут! Врассыпную, как армия, идут, бегут, покачивая боками». Трепетно и с любовью относится к своим героям Говорова, показывая их, как есть, без прикрас, без пафоса и излишнего умиления, но мощь и силу русского характера удается ей передать мастерски. Так что будем радоваться новым успехам талантливого автора.

Ольга Корф

Мой друг Юля Говорова – загадочный для меня человек. Я верю в неё с трудом, примерно как в Русалочку и Деда Мороза. То есть верю, но с такой легкой завистью: вот бы и мне так уметь – плавать под водой с рыбами и осьминогами, как Русалочка, или летать на запряжённых оленями санях по небу, как Санта. Или каждый день гулять по лесу с волчицей, выводить на прогулку лошадь, кормить с руки косулю и орла, понимать законы зверей, язык зверей, их проблемы и душу – как Юля. То, о чём она рассказывает, звучит для меня как сказка, я всегда слушаю ее с открытым ртом. Словно смотрю мультфильм или читаю увлекательную сказку.

Москвичка Юля Говорова большую часть года живет в Пушкинских горах, в деревне, недалеко от тех мест, где дом-музей Пушкина. Недавно её друзья открыли там собственный домашний питомник. Сначала он был только птичий, а потом к ним со всех окрестностей стали приносить покалеченных, подстреленных, осиротевших или ставших ненужными диких зверей, которые не могут больше жить самостоятельно на воле. Так Юля стала работать в небольшом частном зоопарке. Она сама воспитала «с нуля» – с яйца – своего друга гуся Хиддинга, с двухмесячного возраста – свою подругу волчицу Ирму. А скольких она выхаживала, вынашивала в буквальном смысле слова.

Для нас с вами это мечта. А для нее единственно возможный способ существования.

Дина Крупская

Я привык в городе, но уже лет двадцать, наверное, мечтаю перебраться в деревню. Пробовал – не получается, не уживаюсь. Если бы всё было как в Юлиных рассказах! Внимательный – с лупой – рыбак Алексей. И бабушки бы вязали антоновские рукавицы. Гуси-рыцари, ласковые волки, медведи в апельсинах…

Юля прислала смс-ку из своего Михайловского. У неё уже целая книжка смс-ок. «Тихий снег – кульминация сегодняшнего концерта». У Юли получается тихо-тихо, она владеет звуком. Попробуйте по телефону передать такое «piano»! Юля сожалеет, что у Басё не было сотового телефона. Не скромничай, Юля, это твой жанр!

Коротенькое сообщение, значительный момент – главный штрих. День за днём рисуется в такой технике. И для Юли это естественная манера двигаться и говорить. Она всегда волнуется. Даже быстрый длинный пассаж играет, вибрируя каждую ноту.

Я начал с Юлиных хокку. Но её рассказы и повести – те же хокку. По точности передачи настроения. По необходимости каждой буквы. По значительности и неповторимости момента. И ещё ирония. Чуть-чуть. Ирония всю эту значительность делает человечней.

Юля не пишет для себя. Её рассказы – такая же забота о друзьях, как накормить-напоить. А в друзьях у Юли: гусь Хиддинк, волчица Ирма, медведица Василиса, человек Дина Крупская, человек Марина Москвина и многие другие жители земли. Я прошу иногда: «Юля, у нас в Москве сегодня нечем дышать, срочно пришли свежего воздуха!» Через десять минут посылка-рассказ – свежий воздух, да ещё и с мятой.

Так вот, о Хиддинкге, Василисе, Луше… Хиддинка Юля научила чит… ой, чуть не написал «читать»! – летать! Медведица Василиса последнее время что-то совсем не ест апельсины, ананасы и швейцарский шоколад, а косуля Луша съела тысячу рублей (после чего стала Юле ещё дороже). Ну, я плохо пересказываю, сами почитаете.

Мы с Юлей познакомились в Доме детской книги. Сто лет назад. Юля рассказывала про свой ящичек с кисточками и красками, с «дорогами, закатами, можжевельниками, рябинами, тётей Машей, занесёнными ветром зёрнышками тмина, пухом одуванчика, травой зубровкой…»

Мы с Юлей познакомились в заснеженной степи, сто лет назад, «сбились с пути, ночь, снег, кони…» Было страшно. Тогда Юля достала аккордеон и начала петь: «Степь да степь кругом». И так красиво она выводила мелодию, что: «Эх, где наша не пропадала!»

Артур Гиваргизов