Как я обновил свои кроссовки

Левинзон Гавриил — Как я обновил свои кроссовки

– Вот так кроссовочки! – закричали ребята, как только я к ним подошёл.

– Сколько стоят? – спросил Славик.

– Пятьсот рублей, – ответил я.

– А ну, покажи, какая подошва, – сказал Валерка.

Я задрал ногу, и все стали рассматривать подошву. Но я долго не смог так стоять, и моя нога опустилась. Тогда я поднял её ещё раз, а Генка стал её держать.

– Ух ты! Америка! – сказал Валерка и постучал по подошве пальцем. И Ромка тоже сказал: «Ух ты! Италия!» – и тоже постучал по подошве пальцем.

– Если бы у меня были такие кроссовки, – сказал Генка, – знаешь, как бы я играл в футбол!

– Если бы у тебя были бутсы, – сказал Славик, – тогда другое дело, а кроссовки ничего не дают.

– Нет, – сказал Валерка, – кроссовки тоже помогают, только бутсы лучше.

И тут Славик посмотрел на мяч, который держал в руках, и сказал:
– Поднимите руку, кто будет играть в футбол!

Моя правая рука дёрнулась из кармана, но я её удержал и засунул ещё глубже. Все посмотрели на меня.

– Павлик, – спросил Генка, – правда же ты целый месяц не будешь играть в футбол?

– Я не буду играть в футбол три месяца! – сказал я.

Ребята пошли на полянку, и я пошёл вместе с ними. Они играли, и забивали голы, и падали, и спорили, а я стоял и смотрел то на них, то на кроссовки. А один раз, когда я посмотрел на кроссовки, то увидел, что они идут. И я подумал, что надо бы что-нибудь сделать, чтобы они не шли, но ничего не делал, а только смотрел на них. А когда мои кроссовки остановились, я огляделся и увидел, что стою в воротах. И я сказал Генке:
– Гена, иди поиграй, а я постою вместо тебя.

– Павлик, – спросил Генка, – правда же ты не будешь бить по мячу ногами?

– Я буду ловить его руками, – сказал я, и Генка ушёл играть, а я остался в воротах. Когда мяч пролетал над самой землёй или катился, я на него падал, а ногами не отбивал. Трава была мокрая, земля под ней размякла, потому что ночью шёл дождь, и я выпачкал куртку и брюки. Я всё время боялся за свои кроссовки. Но лучше бы мне не бояться, потому что когда чего-нибудь боишься, то это обязательно случается. Славик так сильно ударил по мячу, что я не успел отдернуть ногу, и мяч попал в мою левую кроссовку. И тогда я решил, что раз такое дело, то буду играть левой ногой. И я сказал Генке:
– Гена, постой в воротах, а я поиграю.

Гена посмотрел на мою левую кроссовку и сказал:
– Павлик, правда же ты будешь играть одной левой ногой?

Я ответил «правда» и побежал к мячу, чтобы ударить его левой ногой, но левая нога бить не захотела, а ударила правая. И тогда я посмотрел на свою правую кроссовку и подумал, что теперь просто глупо мучиться. И я решил о кроссовках больше не думать, а играть в футбол. Когда я бил по мячу правой ногой, то кричал «Пятьсот!» – а когда бил левой, то кричал «Рублей!» И все ребята тоже кричали: «Пятьсот!», «Рублей!».

А вечером я шёл домой и не смотрел на свои кроссовки. Я думал: «Как же жить, если на свете существуют и футбол, и кроссовки?» Просто невозможно так жить! Если ты хочешь играть в футбол, то у тебя никогда не будет новых кроссовок, а если ты хочешь, чтоб у тебя были новые кроссовки, то, значит, нельзя играть в футбол.

Дома я это хотел объяснить маме, но она не стала слушать. Она оглядела мои новые кроссовки, джинсы, куртку и спросила:
– У тебя есть совесть?

Но тут в переднюю вошёл папа. Он сказал:
– Не надо паники. Павлик обновил свои кроссовки.

После этого мы с папой вымыли кроссовки под краном, а когда они просохли, помяли их в руках и смазали кремом. И кроссовки опять стали как новые. Я был счастлив: раз можно играть в футбол и иметь новые кроссовки, значит, на земле всё в порядке.