Ток-ток-стукоток
Яхнин Леонид — Ток-ток-стукоток
Художник: Дымова Наталья
Опустилась под берега, обмелела Пинега. Что за речка? Курица перебредёт. Над песчаным дном – на ладонь воды. Легко нести такую воду реке, течение так и тянет.
А с берега, из деревни, доносится ток-ток-стукоток. На этот стукоток я и пошёл. Но как подошёл ближе к дому большому, почерневшему от времени и дождей, так меня и оглушило: бум! Будто великан по железной крыше – бум-м! Сначала он как бы прилаживался дробной стукоталкой, а потом со всего маху и бумкнул. От такого удара дом в землю по брови уйдёт. Но где тут железная крыша? И где тот великан?
А вышел из-за дома обыкновенных размеров человек, пожалуй, пониже меня. Тут он живёт, тут и лодки ладит. Лодейный мастер Иван Васильевич. По-за домом на деревянной колодке, будто сапог, растянута у него лодка из жести – шумка. Гремит она, шумит под молотком. Склёпана из нескольких листов. Перевёрнутой десятиметровой акулой лежит. Лодка мне нужна, но не эта акула.
– Раньше осиновки ладил, долбёнки, – говорит Иван Васильевич. – Лёгкие лодки, ходкие. А перевернётся – не утонет.
Обхлопал я ладонью гудящую шумку. Сколько же дней её клепать-собирать?
– А месяц. День в день с утра до вечера.
– Ну, работка! Небось, дорого берёте?
Иван Васильевич смутился, пожал плечами.
– У кого как, – говорит. – Рубликов тридцать, а то и пятьдесят. Ну, конечно, если материал свой дадут. Да я и мало их уже делаю. Пенсии хватает. И силы уж не те. Разве что кто-нибудь попросит. Здесь все свои. Как откажешь?
Походил я по мягким стружкам вокруг лодки. За такие малые деньги неловко и просить старого человека работу делать. А он словно угадал.
– Всю, – говорит, – жизнь работал. Что ж, теперь бросать? Стыдно не работать.
Стыдно не работать! Вот как сказал. Эти простые слова мне теперь как лодочка, на любой глубине и быстрине вынесут. Стыдно не работать.
Глянул я на обмелевшую реку с высоты и замер. Была река совсем плоская, на этой речке ехать на палке, на шесте. И вдруг отразились в ней облака. Ухнуло небо в тёмную воду. И обнаружилась космическая глубина. Как в словах лодейного мастера Ивана Васильевича.
