Что сказал карандаш (о Сергее Погореловском)

Яснов Михаил — Что сказал карандаш (о Сергее Погореловском)

Рубрика: Мои любимые

Художник: Полякова Анна

Стихи, которые вы сегодня прочтете, написаны давным-давно, лет сорок назад, а то и все пятьдесят. Их автор, Сергей Васильевич Погореловский (1910-1995), не только прожил большую и плодотворную жизнь (он автор свыше семидесяти сборников стихов для детей, многих поэтических переводов, песен и даже либретто трех детских опер), – самое интересное, что по его стихам можно буквально изучать историю нашей страны. Начиная с тридцатых годов, когда стали появляться его детские стихи, поэт, чутко улавливавший веяния времени, в каждый свой сборник старался привнести приметы и детали всего, что его окружало.

Недавно дочь поэта, Татьяна Сергеевна, подарила мне оставшиеся в архиве отца дубликаты его старых книжек. Многие стихи, напечатанные в них, кажутся сегодня немного наивными и восторженными. Но сколько же в них, в этих книжках, неподдельного аромата времени, той задушевности и простоты, которыми отличались стихи верных учеников маршаковской школы! А Погореловский был как раз из них.

В 1933 году он написал стихотворение «Подшефник», с которого, собственно, и началась его поэтическая судьба. Кто из маленьких читателей поймет сегодня это слово – «подшефник»? А тогда оно было у всех на устах – и сельские дети нередко брали на себя взрослые обязательства вырастить очередного коня для какого-нибудь романтического бойца Красной Армии… Время очень скоро показало, что не коней надо было растить а, по крайней мере, производить танки. Нынче мы уже много знаем про те трагические и далеко не во всем счастливые годы, – но как бы ни было горько наше знание, нас по-прежнему не оставит равнодушными упругий и радостный ритм стихотворения Сергея Погореловского:

Молодой отвагой хвастай,
доброй силой озорной,
мой прекрасный,
мой гривастый,
мой подшефник вороной!

В лучших своих стихах Сергей Васильевич умел с помощью двух-трёх тонко найденных деталей буквально в нескольких строчках нарисовать образ, близкий и понятный каждому. Да еще так, что этот образ становился маленькой притчей, иносказанием, которое воспитывало душу. Как, например, в стихотворении «Что сказал карандаш»:

– Карандашик, ты грустишь?
Был большой, а стал малыш?!
– Но зато художник мой
был малыш, а стал большой!

Право слово, иногда так хочется почитать уже давние детские стихи – и если наша взрослая нежность к ним передастся и тебе, читатель, то что может быть лучше?
Михаил Яснов