Принц и Тощий

Никольская Анна — Принц и Тощий

Тощий был не такой, как все. Имелась в нём некая элегантность, утончённость, что ли. Сородичи-дворняги – и те перешёптывались: «Необычный какой-то, благородных кровей, видать».

И вправду, у стройного Тощего были слишком длинные, изящные лапы, слишком чёрная и шелковистая шерсть, слишком блестевшая даже при отсутствии регулярных водных процедур, а ещё чересчур одухотворенная морда.

– Тебе не по помойкам шастать, – сурово советовали товарищи, – а на выставках выступать.

Но Тощий не зазнавался, хотя догадывался о своей необычности. Как все, участвовал в дворовых стычках, спал на канализационном люке, охотился на голубей и зализывал ушибы после рандеву с дворником. Но в отличие от остальных дворняг Тощий был мечтателем. По ночам грезилось, что лежит он в доме, на мягкой перине, в окружении деликатесов, а красивая добрая хозяйка чешет его за ухом и на ужин предлагает утиное рагу.

Это самое утиное рагу не давало Тощему покоя – являлось, проклятое, в каждом сне. Но самое удивительное – Тощий его отродясь не пробовал: так, слышал однажды, как о сём кулинарном изыске отзывалась одна болонка. С тех пор эта болонка стала его проводником в мир наслаждений. С упоением делилась она подробностями непростой, но завидной жизни питомца, и информация эта кружила Тощему голову. Найдя в нём благодарного слушателя, болонка вещала о новинках собачьей моды, секретах красоты и шелковистости шерсти, рецептах приготовления вкусного, некалорийного обеда их трёх блюд и прочее, прочее, прочее… Однажды пригласила Тощего в гости, но что-то сорвалось, и пёс, переступив лишь порог, был отправлен в нокаут грубияном-охранником. С тех пор болонку не видел, но мечта прописаться по адресу уже не покидала его.

В то обычное свежее утро ничто не предвещало беды. Тощий прогуливался в парке, предусмотрительно огибая обманчиво радужные лужи. Неспешной трусцой обходил свои владения, и тонкий нюх не оставлял без внимания ни одну мусорную урну.

Вдруг идиллическую тишину летнего утра резанул чей-то заливистый, нахально-радостный лай. Голос неизвестного Тощий слышал впервые. Он оторвался от мусорки и вгляделся в быстро увеличивающуюся точку на горизонте. Ещё приподнял на загривке шерсть и обнажил жёлтые клыки. Вообще-то Тощий был нрава незлобного, но в случае приближения НБО (неопознанного бегущего объекта) по собачьему кодексу полагалось поступать именно так. Он жил на улице, и неукоснительное исполнение её законов считал делом чести.

Тем временем точка росла, превратившись сначала в чёрное пятно, а потом трансформировалась в… в…

Нет! Быть того не может! Зрение играло с ним злые шутки. Отдуваясь от быстрого аллюра и блестя глазами, перед Тощим стояло его зеркальное отражение…

Тощий, конечно же, знал, как выглядит: нередко любовался своей поджарой фигурой в луже или засматривался на благородный профиль в витрине.

– Друг, где здесь можно спрятаться? – переведя дух, молвило отражение приятным баритоном.

Тощий сел. Выходит, это не галлюцинация и даже не результат голодного воображения. Это самый настоящий пёс, как две капли похожий на него, Тощего. Невероятно!

Выражение его морды было столь ошарашенным, что незнакомец участливо поинтересовался:
– Тебе плохо, приятель?

– Нормально всё! – взял себя в лапы Тощий. – Только не находишь странным: я и ты несколько схожи фигурами, да и длина носа у нас одинаковая?

Незнакомец присмотрелся к Тощему.

– Действительно, некоторое сходство есть. Пожалуй, темный цвет шерсти и изогнутый хвост нас в чём-то роднят, но не более. Братец, скажи-ка мне лучше, где можно укрыться? Понимаешь, я из дома сбежал. Меня уже наверняка ищут, – незнакомец затравлено озирался.

– Погоди-ка, – опешил Тощий. – Говоришь, из дома сбежал? Но зачем?! – он что-то не улавливал.

– Надоело в четырёх стенах сидеть! – пояснил незнакомец. – Вольной жизни захотелось: чтоб гулять, сколько влезет, чтоб друзей – ватага, чтоб воробьёв гонять, по лужам бегать! – словно в подтверждение, незнакомец с воодушевлением принялся скакать по лужам. Тощий лишь диву давался.

– Свобода! – орал не на шутку разошедшийся пёс. – Ты, брат, сам не знаешь, какой счастливец! Куда захотел – туда пошёл. А я… Мне хозяева твердят: «Куда с лапами на кровать, мерзавец!» А ты прикинь, ну как я без лап-то залезу? Эх, да ну их к лешему! Вот скажи мне, нравится тебе жизнь вольная?

Тощий открыл рот, чтоб объяснить блаженному, почём на улице фунт лиха, да вдруг передумал и вместо этого сказал:
– Чего ж не нравится! Кто хошь такой жизни позавидует! Ем – до отвала, иной раз такую вкуснятину в мусорке найдёшь, сплю – сколько влезет, гуляю – где вздумается, а друзей – целая орава!

Разинув рот, слушал незнакомец Тощего, живо представляя все прелести открывшейся перспективы.

– Везунчик! – с завистью подытожил он, прослушав рекламный ролик «Жизни Вольной Великолепной». – Но теперь я тоже свободный житель планеты Земля. Никто меня не остановит! Только хозяйка переживать будет… Она хоть вредная, но меня любит, – незнакомец сник.

Тощий того и ждал:
– А давай махнемся местами!

– Как это?

– Ты и я похожи, как две подушечки «Чаппи» – и лицом, и фигурой, и даже голосами.

– Находишь? – незнакомец вновь окинул Тощего недоверчивым взглядом.

– Разуй глаза, братец, нас родная мать не различит! Предлагаю следующий план: я тебе вкратце рассказываю, где здесь что, с кем дружить, кого стороной обходить. В общем, делюсь правилами выживания и тонкостями наслаждения вольной жизнью. А ты за это говоришь мне номер своего дома и квартиры, и мы производим подмену. Проще говоря, ты станешь мной, а я – тобой. Что скажешь? Хороший план?

– Хороший?! Да ты что, обалдел?! – глаза незнакомца округлились. – Это не хороший план! Это отличный, великолепный, потрясающий план!!

– Но запомни, твой путь в дворняги не будет усеян розами. Готов к трудностям?

– На всё готов!! – ответил незнакомец, и Тощий позавидовал его решительности.

…

Тощий остался необычайно доволен: всё складывалось как нельзя лучше. Наконец собачья фортуна повернулась к нему мордой. Молитвы услышаны, он станет полноценным домашним любимцем, будет разгуливать в ошейнике и отращивать живот.

– Ударим по лапам? – предложил он незнакомцу.

– Ударим!

– Отныне имя тебе – Тощий. А мне?

– А мне, ой, а тебе – Принц! – выпалил пёс и с лобзаниями обрушился на Тощего своей в меру упитанной массой.

– Недурно… А теперь слушай внимательно…

– Принцушка вернулся! – Тощий стоял на пороге новой квартиры улучшенной планировки. Красивая молодая хозяйка (точь-в-точь о какой мечтал) обнимала его и плакала счастливыми слезами. У хозяйки розовые щёки и блестящие голубые глаза – было видно, она вполне довольна жизнью. – Зачем сбежал? Я ведь так тебя люблю, негодник! – чистым как серебро и музыкальным, словно пение дрозда, голосом причитала хозяйка, заводя Тощего в прихожую.

«Неплохое начало», – для вида Тощий покрутил хвостом, исподтишка изучая помещение.

А изучать было что – один запах из кухни чего стоил! В квартире Тощему понравилось: коридоры были широки, ковры приятно массировали подушечки лап, кондиционер бесшумно создавал температуру комфорта, а на кухне, в духовке, шкворча и благоухая, готовилось утиное рагу! Дурачок этот Принц, такое счастье променял!

– Бедняжка, ты устал, проголодался? Сейчас покормлю, – отвлекла от приятных мыслей не менее приятным предложением хозяйка. – Вот помоемся сначала. Наталья Петровна, сделайте Принцу ванну. Не забудьте шампунь от блох и каплю пачули – от него помойкой воняет!

«Еще чего! Ничем от меня в жизни не воняло, я в районе самый ароматный был», – запротестовал в душе Тощий, но сильные руки Натальи Петровны уже волокли его в ванную. Сопротивлялся пёс, как мог, но коварный кафель был на стороне домработницы. Вскоре Тощий весь в мыльной пене стоял в сверкающей белизной джакузи. Наталья Петровна усердно втирала в него шампунь с дёгтем, приговаривая басом: «Ишь, измазался, точно год не мыли. Сущий поросёнок!»

От дегтя Тощего тошнило, пена нещадно щипала глаза, но он не роптал. Мысль об утином рагу, томящемся в духовке, согревала душу и придавала уверенности в себе. Наконец, пёс был вытерт и отпущен на все четыре стороны. Он с облегчением встряхнул шкуру и прямиком направился на дурманящий запах.

– Боже, Принц, что случилось! – путь преградила любвеобильная хозяйка. – Ты такой… такой… тощий! Наталья Петровна, взгляните, какой худой!

Действительно, мокрый, с прилипшей к бокам шерстью Тощий смахивал на свежевыкупанный скелет.

– Вы, голубушка, с диетами переборщили. Сами на них сидите, и пса замучили! – ядовито заметила домработница. – Посмотрите, на кого он похож – кожа да кости!

– Так по породе полагается, у нас выставка скоро… – вяло запротестовала хозяйка.

– Вы в могилу его сведёте со своими выставками. Собаке надо питаться! Пойдём, Принцушка, покормлю, – домработница поманила Тощего в заветную кухню.

«Что за чудо эта Наталья Петровна!» – думал пёс, пока та колдовала над миской, а запах рагу приятно щекотал ноздри. Рассказы болонки становились реальностью, и он уже чувствовал, как нежные кусочки тают на языке.

– Ешь! – домработница поставила перед носом миску, до краев наполненную утиным ра…

Но что это? В миске никакого рагу не было. Распространяя неаппетитный запах, в ней лежал сухой корм! Деликатесами Тощий избалован не был, но чтоб вот так, грубо рушились мечты… Разочарование накрыло горькой волной, и пёс недоуменно уставился на хозяйку.

– Вот видите, Принцу не нравится ваш корм. Он не солдат, чтоб сухим пайком питаться, – хозяйка торжествовала. – Сейчас, сейчас, милый, я тебе капустки с морковкой… – демонстративно выхватив у домработницы нож, она полезла в холодильник.

«Только не это!» – подумал Тощий и с усердием голодного Робинзона Крузо захрустел кормом.

После трапезы и впечатлений Тощий решил вздремнуть. Памятуя о запрете «залазить на кровать с лапами», отправился в коридор, где давеча заприметил уютный диван на изогнутых ножках.

«Неплохое местечко», – думал он, устраиваясь поудобней для непродолжительного полуденного отдыха. Но тут внимание привлекли деревянные, приятно пахнущие подлокотники.

«Как удобно, можно, не вставая, поточить зубки», – он попробовал подлокотник на вкус. Клыки легко вонзились в податливое дерево, и Тощий с удовольствием принялся за дело.

– Принц! Что ты делаешь?! – раздался истошный крик хозяйки. – Это антиквариат! Людовик XIV!

Как укушенный, пёс вскочил с антиквариата, забился в первый попавшийся угол и затравленно уставился на хозяйку.

– Боже! Я этого не вынесу! – заламывая руки, та понеслась по коридору в неизвестном направлении.

Стоило Тощему перевести дух, как перед носом возникла мощная фигура домработницы. Она сверкала глазами, а в руках сжимала веник.

«Побьют и погонят», – решил пёс, зажмурившись в ожидании сокрушительного удара. Но такового не последовало.

Однако наказание за поглоданного «Людовика» оказалось гораздо изощрённее….

Когда он, наконец, забылся неспокойным сном, в дверь позвонили. Тощий вскочил и на всякий случай залаял: внутри шевельнулось нехорошее предчувствие.

На пороге стоял бледный мужчина с голубыми прожилками на запястьях. Экстравагантной наружностью – стройный, разодетый и увешанный бесчисленными косметичками и ридикюлями – мужчина напоминал девушку. Его голову покрывала шевелюра цвета розового синтетического ковра, а маникюром мужчина смахивал на хозяйку. Не менее странно от незнакомца пахло. Тощий чихнул.

– Проходите, Николай, – приветствовала хозяйка. – Полюбуйтесь, что наделал, – указала женщина на варварски повреждённый диван. – Кажется, он перед выставкой нервничает. А может, зубы заболели? – она ужаснулась.

– Сейчас посмотрим, – голосом мягким, словно булочка, отозвался Николай и пропорхнул в гостиную. – Расположимся тут – мне необходимы свет и воздух, – изящными жестами Николай выкладывал на кофейный столик содержимое ридикюлей: расчёски, щётки, тюбики, коробочки, баночки, назначение которых было для Тощего тайной. От этой тайны шерсть на холке непроизвольно встала дыбом, во рту пересохло, и пёс украдкой направился к выходу.

– Куда, дурачок! – улыбнулся Николай и, схватив за загривок, потащил пса обратно. – Посмотрим, что у нас тут? – Николай бесцеремонно разинул Тощему пасть и нагло заглянул внутрь. – Фу-у! – сморщил нос, – что же вы, милочка, зубы не чистите? Немудрено, он скоро у вас всю мебель сгрызёт. Мы, собачьи стилисты, рекомендуем уход за полостью рта не реже раза в неделю.

– Но ведь я чистила… – стала оправдываться хозяйка, – каждую неделю, собственноручно…

– Не зна-аю, – с сомнением протянул стилист и, намазав щетку розовой массой, засунул её Тощему в пасть.

От такого нахальства пёс растерялся и не возражал.

Когда с гигиеническими процедурами было покончено, стилист принялся за педикюр. По-орлиному выгнутые когти Тощего, когти, которые всегда были предметом гордости и не раз выручали в бою, полетели в урну. Стилист заорудовал пилкой. На позорные остатки былой роскоши умело нанёс слой перламутрового лака и, если бы морду Тощего не покрывала густая шерсть, заливший её румянец стал бы достоянием общественности. Затем Николай методично его вычесал и под занавес прочистил уши, суя в них ватные тампоны. Ангельское терпение Тощего подошло к концу. Он попытался укусить стилиста. Тот ловко увернулся и профессиональным движением натянул на физиономию пса намордник.

Сеанс наведения красоты был окончен. Тощий, униженный и посрамленный, но красивый, как девушка на выданье, стоял, позорно зажимая меж лапами хвост. Стилист довольно взирал на результат своей тяжёлой, но высокооплачиваемой работы.

– Разве он не похож на фавна? – пропел Николай вопросительно.

– Вы просто волшебник! – в глазах хозяйки блеснули слёзы умиления.

Вечерело. Тощий уснул. Он спал тревожно, то и дело вздрагивая в ожидании новой напасти, и та не заставила долго ждать.

В дверь вновь позвонили. Тощий попытался укрыться в туалете, но уборная была заперта.

– Здорово, Принц! – на пороге стоял мальчик и не по-детски ухмылялся. – Ты сегодня какой-то не такой… – уверенным взглядом скептика окинул он Тощего. – А, опять стилист приходил! – догадался малыш и задорно швырнул в него школьный рюкзак.

– Андрюша, не смей трогать Принца, ему укладку сделали, – пожурила сына хозяйка. – Мой руки и ужинать. Потом с собакой погуляешь.

Услышав о прогулке, Тощий завилял хвостом. Сдерживаться он не привык, но болонкин завет: «не писать дома!» нарушить не смел.

– Чего радуешься, тупая морда, – невежливо обратился к нему Андрюша. – Жрать хочешь? Пошли, вкусным угощу, – поманив за собой Тощего, мальчик деловито отправился на кухню.

На столе шкворчало разогретое домработницей рагу. Дождавшись, когда та выйдет, мальчик, поколдовал над тарелкой и сунул её под нос Тощему. Не веря в людскую доброту, пес с благодарностью поглядел мальчику в глаза и, растягивая удовольствие, понюхал благоухающую еду. Божественный запах дурманил: чуть прикрыв глаза, Тощий начал есть.

Жуткий спазм вдруг сжал горло! Стало трудно дышать – пёс повалился на пол. Кусок утки вылетел из глотки, словно живой. Во рту жгло невыносимо! Тощий завертелся по кухне, круша всё кругом. Андрюша загибался в припадке смеха и методично посыпал бедолагу перцем. Чёрное облако лезло в глаза, в нос, пёс кашлял, чихал и, как ему казалось, сходил с ума.

Натыкаясь на углы, Тощий помчался в коридор, подальше от злого Андрюши и его перечницы. Оказавшись в холле, пёс открыл глаза. В дверях стоял рыхлый мужчина с кулаками боксера и румянцем только что извлечённого из ванны младенца.

– Принцушка, что же ты от меня сегодня сбежал? Ну, ничего, папа купил обновку, – добрым голосом сказал мужчина и воздел к небу кулак, в котором острыми шипами сверкнул строгий ошейник.

«С меня хватит!» – в сердцах подумал Тощий и, протаранив сердобольного мужчину лбом, кинулся вон из кошмарной квартиры.

Как выбрался из подъезда, не помнил. Бежал, не разбирая пути, не обращая внимания на несущиеся вслед проклятия, пока вновь не оказался в спасительном парке.

Звуки погони стихли. Тощий остановился, переводя дух и с наслаждением справляя малую нужду. Завершив долгожданную процедуру, он принялся пить из радужной лужи. Пил и не мог напиться. Перец нещадно щипал горло, но желанная вода постепенно приводила в чувство. Боже, как хорошо!

– Спасите! Помогите! Help! – раздался вдруг чей-то пронзительный баритон.

Тощий обернулся. Двигаясь аллюром, через улицу с оглушительным лаем неслась свора дворняг. Впереди с искаженной от ужаса мордой бежал…

– Принц! – поразился Тощий и кинулся наперерез дворнягам.

– Стойте! – зарычал он, оттесняя от бедняги скалящих клыки преследователей. – Чего вам надо?

– Тощий, здорово! – пружиня бицепсами, приветствовал его пёс с челюстью обширной, как сжатая нива. – Куда запропастился? Только представь, этот нахал явился сегодня к нам и заявил, что он – это ты! Думал, своих не признаем!

– Серьёзно? – неподдельно изумился Тощий. – Это правда? – свирепо глянул он на трясущегося Принца.

– Да-а, – виновато промямлил тот.

– Ладно, парни, спасибо, что привели негодяя. Разберусь с ним, мало не покажется, – прорычал Тощий и, спохватившись, добавил: – Я пронюхал, на мусорку отходы из столовки привезли – целый контейнер…

– А, ну, ты разберешься, значит, – быстро заговорил здоровяк, глотая слюну. – У нас тут ещё дела в округе…

– О чём речь, старина! Счастливо!

Через минуту дворняги скрылись из виду.

Два пса, как две подушечки «Чаппи» похожие друг на друга, стояли у играющей всеми красками лужи. Оба молчали и лишь пристально вглядывались в радужные отражения.

– Ну, я пошёл, – заговорил, наконец, тот, что был грязнее.

– Давай, – отозвался второй. – Знаешь, я там диван погрыз, ты уж извини.

– Ничего… – ответил чумазый и побрёл вон из парка.

– Спасибо тебе… – прошептал оставшийся пёс вслед уходящему.

Пережив сегодняшний день, Тощий понял одно: ему никогда не стать настоящим принцем.