Р-Р-РР!
Переляев Сергей — Р-Р-РР!
Эту фотографию, где меня семимесячного бабушка поднимает под потолок, и на мне надет беленький комбинезончик с тремя звёздочками на груди, делал друг дедушки, Генрих Аронович. Бабушка рассказывала, что он сам в тот день предложил придти и пофотографировать маленького меня. А несколько лет спустя, это я уже помню, Генрих Аронович пел мне песню про трёх танкистов. Мне так нравилось, что я потом выучил эту песню и тоже её пел. Я пел «Трёх танкистов», про аэродром, где «для кого-то просто летная погода, для меня же – проводы любви», но особенно часто – «Если друг оказался вдруг». Бабушка любит рассказывать, как я четырехгодовалый приходил к ней на работу в воинскую часть, заходил в комнату, где сидели машинистки, и громко начинал петь, раскатывая букву «р», которую научился выговаривать, наверно, даже раньше, чем слово «мама»: «Если др-руг оказался вдр-pyг…» И пел всю песню до конца. Бабушке было даже за меня неудобно, так я громко и правильно всё пел. Она на втором уже куплете, поглядывая на свою сослуживицу Спирину, которая притворно улыбалась, говорила мне: «Ну, Сереженька, всё, ты уже спел!» А я так бабушке и отвечал: «Как же я всё спел, если тут ещё два куплета?!» И продолжал: «Если пар-рень в гор-рах не ах, Если ср-разу р-раскис и вниз…»
А после бабушкиной работы мы часто заходили в булочную, которая была прямо в нашем доме. В булочной нас уже знали: там я себя тоже, видимо, неприлично вел, но продавщицы меня очень любили. Как только мы заходили в булочную, я сразу же со словами «пойду пр-роверю, всё ли у вас в пор-рядке!» шёл туда, где раскладывают хлеб, то есть туда, куда вообще-то покупателям заходить нельзя. Выходил я оттуда весь увешанный сушками и баранками и рапортовал, что «всё нор-р– рмально!» Только моей бабушке Тоне было ненормально, потому что в её планы не входило покупать столько баранок и сушек. Бабушке опять становилось за меня неловко, хотя продавщицы смеялись и говорили, что готовы подарить мне эти баранки. Но, поскольку мне нужны были не баранки, а «пр-роверить, всё ли в пор-рядке», я снимал с себя все вязанки, избавляя свою бабушку Тоню от необходимости всё-таки за них платить.
