Снегоход

Богатова Наталья — Снегоход

Снегоход вещь добрая. Я лучше него ничего не знаю.

Вот разве что снежная доска, сноуборд… Это если где горки с подъёмником. Или водные горки в Гелеопарке… Или ролики – на роликовом катке. Или паттио-пицца. Или вот ещё лошадь в Малеевке хлебом покормить на конюшне радостно. А то и посмотреть в зоопарке, как медведь Гоша вокруг собственной кучи ходит и не разу не наступит. Или на велике вечером внезапно Вику на просеке догнать, напугать и удрать!..

Но снегоход всё-таки вещь очень хорошая. У него одновременно и бензобак, как у мотоцикла, и лыжи, как у снегоката, и гусеницы, как у маленького танчика. Да ещё и подогрев ручек и сиденья. А сам – тёмно-синий!

Я его долго ждал. Сначала снегу много в Троицком выпало, а потом и снегоход появился. Но пока его привезли да наладили, само собой, стало темнеть. Только брату моему всё нипочем, это потому что он бреется уже и на тусовки ходит.

Вот он уселся на снегоход сразу, как его собрали, и ручку газа повернул: бурум-бурумбурум-м-м!… И след стал получаться на свежем снегу – как от одноногого лыжника, бегущего перед гусеничным трактором. Потом кружок сделал – прямо лебедь с белыми крыльями – так снег из-под гусениц отлетал. И остановиться возле меня не забыл!

– Держись, говорит, братан, крепче. Какой там у тебя разряд по гимнастике? Вот и держись.

И мы погнали.

Свет фары бьёт метров на пять, снег бурунчиками взвивается, а на нас тёплые капюшоны с куртками и горнолыжные очки жёлтые. Круто!

Я ему в спину: – Сколько на спидометре?

А он мне сквозь ветер: – Сто десять! Круто!

Только он не заметил, как поле кончилось. Потому что внизу Москва-река протекает в излучине. Вообще-то край поля иногда обрывом называется. И когда брат мой об этом вспомнил, он ударил по тормозам.

Из-за руля он вылетел сразу. Они практически со снегоходом вместе в воздух поднялись, брат и снегоход. Только в разные стороны. А я очень крепко вцепился в ручки, я удержался. Гимнасту положено.

Чёрное-чёрное зимнее небо, и в нем так странно звезды замолчали. Снегоход, оказалось, летит в небе, и я на нём крепко держусь совершенно один.

Я когда уже внизу барахтался, мне брат сверху руками замахал:

– Поднимайся скорее сюда, чтобы папа нас нашёл. А я попытаюсь снегоход вытолкать.

Вытолкать! Эту кучу металлолома трактором потом еле вытянули. И сказали: не чинится. И вообще много кто чего сказал по этому поводу.

Папа сказал: – Если бы у меня ещё оставались волосы, я бы их все сейчас выдрал.

Соседка сказала: – Вот, Илюша, какой ты теперь интересный человек.

Мама сказала: – Случилось чудо, что все дети целы. И Новый год, и день Рожденья надо сегодняшним днём отмечать.

Братик мой грустно-грустно сказал: – Круто.

А сосед, который на тракторе приехал за нами, сплюнул в снег: – Ещё как, говорит, круто. Метров восемь-десять будет.

А мы его починили. К концу зимы. И он завелся. И я сел на него: бурум-буруммбурум-м-м!… И тихонечко так поехал. И брату крикнул:

– Крепче держись. А не нравится, что я тихо еду, так слезай.

Брат спрыгнул и ушёл.

А папа стоял и смотрел, как я еду. И капюшон тёплый с курткой, и очки горнолыжные, жёлтые. Только не под звездами, а при ярком-ярком солнце.

Вот только на тренировку меня тогда, в следующий четверг, не пустили. Тренер руками замахал: – Неси справку, что ты целый.

Из-за такой-то ерунды!.. Я ребятам – они уже в спортивной форме в зале стояли – так и сказал: подумаешь, со снегохода упал.

Знали бы они все, как мне летом, в лесу Вика наподдала!.