Мы с Владиком — бизнесмены
Переляев Сергей — Мы с Владиком — бизнесмены
У нас на окраине города, там, где разворачивается трамвай №3, открылась толкучка. Там по рублю продают иностранные жвачки, и как только у нас с Владиком появляются деньги, мы едем туда. Но, кроме жвачек, на толкучке продается ещё много всяких вещей, и мне приходит в голову мысль, что если слепить из теста гномиков, покрасить гуашью и покрыть лаком, то их тоже будут с удовольствием покупать. Я делюсь этой идеей с Владиком, и после некоторых уговоров мы приступаем к закупке муки, соли, гуаши и лака для паркета, который должен подойти и для гномиков.
Толкучка работает только по выходным, и в пятницу вечером мы превращаем кухню в производственный цех. Бабушка Тоня просит не лепить много, потому что «дай Бог, чтоб хоть одного купили». Я злюсь, но все-таки соглашаюсь, что по пять гномиков на брата для первого раза хватит.
Чтобы занять место на толкучке, нужно уже в 4 утра быть там. Поэтому, аккуратно сложив гномиков в коробку с тряпками, чтоб ни один не разбился, мы с Владиком невыспавшиеся идем пешком через весь ещё полутёмный город, а за нами метрах в ста, чтоб я не нервничал, идет бабушка Тоня.
Место мы занимаем, и наши соседи по торговле принимают нас вполне доброжелательно, не допуская, видимо, мысли, что мы можем составить им конкуренцию. Действительно, оглядевшись, я начинаю испытывать некоторую неловкость, настолько наш с Владиком прилавок выглядит беднее остальных. Представьте себе, огромная лавка, и на ней десять гномиков размером со спичечный коробок, в то время как у других – места не хватает для товара, и приходится даже что-то держать в руках. А ещё периодически подходит бабушка Тоня и покупает у Владика гномиков, потому что я ей не продаю, а только бешусь.
Но потом бабушка Тоня куда-то исчезает, толкучка начинает оправдывать свое название и я, путем громких восклицаний и приставаний к людям, всех своих гномиков продаю. И хотя двух последних – не по рублю, как было задумано, а по пятьдесят копеек, все равно я страшно доволен. Владик же, кроме того, что купила у него бабушка Тоня, больше не продал ничего и даже, по-моему сделал всё, чтобы к его гномикам никто не подошел. Он, подперев рукой подбородок, сидел спиной к покупателям и всем своим видом показывал, что ничего не продаёт, а просто пережидает здесь что-то очень страшное. А когда мне удавалось своими возгласами кого-то заинтересовать, Владик как будто вообще уменьшался в размерах и только что не залезал под лавку. Хотя, в общем-то, его можно понять, ведь для того, чтобы реализовать свой товар, я настойчиво добивался внимания даже тех людей, которые отнекивались и повторяли, что уж чем-чем, а «слониками» они точно никогда не увлекались.
– Так не «слоники» ведь это, а гномики! – кричал я вдогонку уходящему покупателю, – и по ценности они не уступают даже нэцке, поскольку изготовлены тоже только в одном экземпляре!
Видимо, выдержать это не всем по силам.
Повторить с гномиками мы не решаемся, но коммерция продолжается. Я набираю на дороге камней, тщательно мою их, складываю в пакеты и по трёшке продаю «Грунт для аквариума со дна озера Байкал». Потом мы с Владиком пытаемся разводить рыбок, чтобы продавать мальков, но без конца рожают только гуппи, а их и в «Природе» полно.
Торговля мороженым идет неплохо, но пока довезёшь ящик из Универсама на Рыночную площадь, половина тает, да и часть того, что не тает, приходится потом доедать всей семьёй.
Восемь ящиков хозяйственного мыла разбирают в секунду, ведь мыла нигде нет, но, к сожалению, оказывается, что у деда на складе только восемь ящиков и было.
Тогда Владикина мама, уже как опытных продавцов, устраивает нас распространять лотерейные билеты Фонда Милосердия. Мы идём на улицу Ленина, главную улицу нашего города, и за день продаем где-то треть всех билетов. Замечаем, что никто ничего крупного не выиграл, и решаем, что если вскрыть оставшиеся билеты, сумма выигрышей получится намного больше положенной нам суммы за торговлю. Вскрываем. Теперь главное – рассчитаться в срок с Фондом Милосердия, а уж потом и за новое дело можно браться…
