Ночной ветер

Железников Владимир — Ночной ветер

Он проснулся ночью неизвестно от чего. То ли от ветра – мать его всегда открывала на ночь окно, то ли от щелчков усохших половиц. А может быть, его разбудила внутренняя тревога, потому что накануне вечером он поссорился с родителями.

Отец, по настоянию матери, отругал его за разбитые ботинки. А что же ему, играть в футбол без ботинок, что ли? А потом отец так разошелся, что запретил ему идти завтра в кино.

Он ждал этого кино целую неделю. И фильм-то был старый – «Золушка», и он понимал, что история маленькой девочки – Золушки – это неправда, что это сказка, что ничего этого никогда в жизни не было. Даже тысячу лет назад, когда люди ездили по земле только на лошадях, а по морю ходили на парусниках. И все равно он мечтал о том, как снова увидит этот фильм, как погаснет свет и начнется нечто невообразимо волшебное.

Да, скорее всего, он проснулся именно от этой нестерпимой, несправедливой обиды. Ему приснился сон, что он после незаслуженного оскорбления уходит из дому навсегда. И остается один на всем белом свете.

Он лежал в темноте и слушал каждый шорох. И ему казалось, что он на самом деле один на всем свете. Так страшно было темно, так сильно надувал ветер парусом занавески и звенел мелким звоном в стекле.

Ничего не было слышно из-за ветра – ни ночного разговора большого города, ни посапывания родителей в соседней комнате. Только иногда трещали половицы, будто кто-то невидимый ходил по комнате. Это еще больше пугало мальчика.

Снова скрипнула половица. Мальчик напряг слух, но услышал лишь вой ветра, который дул из пустоты. Он хотел крикнуть и позвать мать. Ему необходимо было разорвать свое одиночество, такое длинное и бесконечное одиночество, которым он так гордился вчера.

Как он тогда крепко сжимал губы и гордился внутренне тем, что не произнес за весь вечер ни слова.

Он уже забыл про свою гордость, и ему хотелось закричать. Но тут, к своей великой радости, он услышал, как мать заворочалась в постели. Потом отец сонным голосом спросил:
– Который час?

– Спи, спи, – ответила мать. – Еще рано.

У мальчика по всему телу разлилась приятная теплота. И уже сквозь сон он слышал, как мать встала, прикрыла окно, почему-то пощупала у него лоб.

Дворники заговорили под окнами. Их голоса в раннем, пустом городе звенели и отдавались вдалеке. Пролетел самолет.

– Хабаровский, «ТУ-114», – сказал отец. – Скоро вставать.

Пропал куда-то ночной ветер, не скрипели половицы.

– Что-то я, по-моему, вчера переругал Сережку, – сказал отец. – Несправедливо.

– Переругал, – ответила мать.

– Придется извиниться, – сказал отец. – И отпустить его в кино.

Но Сережка этого уже не слышал. Он крепко спал. И совсем забыл про какой-то ночной ветер, про какие-то страхи и про то, что он несколько минут пробыл один на всем свете.