Майский-Жук, который изобрёл улыбку

Клюев Евгений — Майский-Жук, который изобрёл улыбку

Майский-Жук висел вверх ногами на дереве и думал: для майских жуков это занятие самое обыкновенное. Очень серьёзные они существа, майские жуки. И если их хоть немножко потревожить, они сразу начинают жутко гудеть и улетают куда-нибудь далеко, чтобы там продолжать думать.

Между тем, понятно, что думать вверх ногами не слишком удобно. Иногда вверх ногами до такого можно додуматься, что потом целая академия не разберётся. Вот наш Майский-Жук и додумался. А додумавшись, громко сказал – так, чтобы мог услышать каждый желающий (потому что тот, кто не желает услышать – он и не услышит, хоть кричи ему в самое ухо!):
– Я изобрёл улыбку.

Вот, значит, как он сказал.

Пролетавшая мимо Муха прямо-таки остолбенела в воздухе:
– Что за улыбку, простите? Особенную какую-нибудь или же… всеобщую?

– Всеобщую, – заявил Майский-Жук и, чтобы совсем уже было понятно, сообщил подробности. – Сейчас, вися вверх ногами на дереве, я изобрёл всеобщую улыбку.

– По-моему, – Муха поскребла лапкой затылок, – всеобщую улыбку изобрели задолго до вас… извините, так сказать, за выражение.

– Кто именно её изобрёл? – Майский-Жук строго посмотрел на Муху – и та, предварительно уже остолбеневши, ещё и оторопела.

– Я не знаю точно, кто именно это сделал, но убеждена, что давно, – пролепетала она.

– Вы убеждены! – передразнил её Майский-Жук. – Конечно, это самое важное, что вы, Муха, убеждены!

– Можете издеваться надо мной сколько угодно, а я вам всё равно не верю, – взбунтовалась Муха.

– Меня не интересует, верите вы мне или нет. Сейчас я полечу в Академию Наук, где мне выдадут соответствующий документ. – Майский-Жук набычился и загудел, принимаясь лететь.

– Документ о чем? – крикнула вслед Муха, но Майского-Жука и след простыл.

«А, в общем-то, мне всё равно, кто изобрёл улыбку! Чего я так уж разволновалась?» – удивилась себе Муха и тоже улетела по делам.

Что же касается Майского-Жука, то он благополучно прибыл в Академию Наук и сделал там следующее заявление:
– Я изобрёл улыбку. Прошу выдать мне документ, удостоверяющий это.

– С какой стати? – удивились академики.

– Вы прямо как мухи! – удивился Майский-Жук. – Никто до меня не заявлял о своем праве на изобретение улыбки. Улыбка существовала, так сказать, бесхозно. Значит, право на её изобретение никому не принадлежит. То есть оно принадлежит мне, потому что я первый сказал об этом.

Пораженные академики примолкли: они не знали, что отвечать. А потом ответили так:
– В мире, глубокоуважаемый Майский-Жук, существует великое множество вещей, о которых неизвестно, кто их изобрёл. Например, неизвестно, кто изобрёл колесо. Или, скажем, хлеб. Или вот… форточку.

– Ага-а-а! – загудел Майский-Жук. – Значит, и на все это право никому не принадлежит! Тогда я сделаю ещё одно заявление!

И Майский-Жук действительно сделал ещё одно заявление:
– Заявляю, что я, Майский-Жук, изобрёл колесо, хлеб и форточку. И прошу вас выдать мне документы, удостоверяющие это.

– Не много ли документов у вас будет? – поинтересовались академики и, посовещавшись, добавили. – Небо тоже неизвестно кто изобрел. И землю. И воду.

– На меня, на меня запишите! – взревел Майский-Жук. – Это я тут всё у вас изобрёл – и небо, и землю, и воду!

Академики опять посовещались и спросили:
– А чем, Глубокоуважаемый Майский-Жук, вы можете это доказать?

– Чего ж доказывать, если всё существует? И улыбка существует, и… что там ещё – колесо, хлеб, форточка, небо, земля, вода! – Майский-Жук развалился в кресле и свысока поглядывал на академиков. – Вот захочу – и отменю улыбку. И колесо отменю, и хлеб. Голодными будете. И форточку отменю, чтобы вы тут все задохнулись! И задохнётесь.

– Нам кажется, – заключили академики после некоторого раздумья, – что вы, глубокоуважаемый Майский-Жук, просто обнаглели. Может быть, вы считаете, что вы – Бог?

– Конечно, Бог, а чего же? – простодушно согласился Майский-Жук. – Отныне называйте меня не Майский-Жук, а Майский-Бог.

Тут один из академиков не выдержал, подошёл и легонько щёлкнул Майского-Бога по носу. От этого щелчка Майский-Бог вылетел через открытую форточку, которую он изобрёл, в небо, которое он изобрёл, и потом упал на землю, которую он изобрёл…

А академики облегченно вздохнули в своей Академии Наук и снова вернулись к своим заботам. Может быть, по отношению к Майскому-Жуку они поступили немножко сурово, но посудите сами: кому ж приятно, если все, что есть в мире, будет зависеть от… Майского-Жука?