Самая нужная вещь
Клюев Евгений — Самая нужная вещь
Художник: Майер Мария
Прим.: следите за жирным шрифтом
– Давай-ка купим ещё и клей, – сказал Дедушка Внуку. – Самая нужная вещь.
Так Тюбик-с-Клеем узнал о том, что он – самая нужная вещь. А когда кто-нибудь узнаёт о себе такое, тут уж трудно не возгордиться. И Тюбик-с-Клеем возгордился.
– Я – самая нужная вещь! – заявил он, едва появившись на письменном столе.
– Очень приятно, – послышалось в ответ. – А мы – карандаши.
– А я – Ластик, – отрекомендовался совсем неказистый кусочек резины.
– Надеюсь, вы – нужные вещи? – подозрительно посмотрел на соседей Тюбик-с-Клеем. – Чем вы занимаетесь?
– Мы пишем и рисуем, – хором ответили карандаши.
– А я стираю написанное, – отозвался Ластик.
Тюбик-с-Клеем немножко подумал и заключил:
– Вы совершенно ненужные вещи. Если сначала что-то написать, а потом это же и стереть, – что же получается? Пустое место получается. – И, отвернувшись от карандашей с Ластиком, он перестал разговаривать с ними.
– Идите к нам! – крикнули ему с дальнего конца стола. – У нас весело!
– А вы – нужные вещи? – поинтересовался Тюбик-с-Клеем. – Каковы ваши занятия?
– Я даю свет! – не без гордости ответила Лампа-на-Одной-Ножке.
– А я выключаю свет! – отозвался её лучший друг, Чёрный Выключатель.
– М-да… – озадачился Тюбик-с-Клеем. – Сдается мне, что и вы совершенно ненужные вещи. Ведь если сначала включить свет, а потом его же и выключить – что же остаётся? Пустое место остаётся. – И, сказав это, Тюбик-с-Клеем отвернулся от растерявшихся соседей.
А спустя некоторое время в комнате не осталось ни одного предмета, о котором Тюбик-с-Клеем не сообщил бы всем присутствовавшим: «Это совершенно ненужная вещь». И комната погрузилась в молчание, потому что каждый осознал полную свою ненадобность. А Тюбик-с-Клеем поглядывал на всех с высоты письменного стола, чувствуя себя единственной нужной вещью среди всего этого бесполезного хлама.
– Скоро вы узнаете, что такое по-настоящему нужная вещь, – пообещал Тюбик-с-Клеем. – Это когда я начну склеивать разные разности. Предположим, у книги, которую читает Дедушка, оторвётся обложка, или у тапочка, который носит Бабушка, оторвётся подошва, – в доме сразу же будут вынуждены обратиться ко мне. Я могу соединить всё, что распалось, – представляете, как это важно!
А через некоторое время у книги, которую читал Дедушка, и в самом деле оторвалась обложка. Её смазали клеем – и обложка приклеилась. А назавтра у тапочка, который носила Бабушка, как назло, оторвалась подошва. И подошву быстро поставили на место с помощью клея. Конечно же, после этого все убедились, что Тюбик-с-Клеем – по-настоящему нужная вещь. Тогда к нему стали обращаться «Ваше Величество» и умолкать, когда Тюбик-с-Клеем начинал говорить.
Но однажды через открытую форточку в комнату залетела Музыка. Она была такой прекрасной, что все заслушались и заулыбались. А Музыка погостила совсем недолго – и скоро начала собираться в путь.
– Куда же вы? Побудьте с нами ещё, дорогая Музыка! – обратился к Музыке Дедушка. – Вы так прекрасны!
– Да, останьтесь, милая Музыка! – подхватила Бабушка.
Но Музыка только грустно улыбнулась и улетела в другое место, где у неё, наверное, тоже были важные дела. Больше она не прилетала – и как-то раз, сидя вечером в кресле, Бабушка пожаловалась Дедушке:
– С тех пор, как улетела Музыка, всё в нашем доме как-то расклеилось.
– Да, всё расклеилось, – согласился Дедушка.
– Пустяки! – воскликнул Тюбик-с-Клеем. – Сейчас я начну работать и склею всё, что расклеилось. Покажите, что именно должен я склеить!
Но Дедушка с Бабушкой только развели руками и сказали:
– Ах, милый Тюбик, этого не склеишь… Если бы кто-то и мог склеить это, то только Музыка.
– Музыка? – удивился Тюбик-с-Клеем. – Разве я хуже Музыки?
Дедушка с Бабушкой ничего не ответили Тюбику-с-Клеем… да и объяснишь ли Тюбику-с-Клеем, что в действительности-то нужна людям только Музыка – одна лишь Музыка и ничего больше.
Странно, но с этого вечера карандаши, Ластик, Лампа-на-Одной-Ножке, Чёрный Выключатель, да и все остальные обитатели комнаты вдруг перестали называть Тюбик-с-Клеем «Ваше Величество» и – совсем уж непонятно почему – продолжали вести свои беседы даже тогда, когда он начинал говорить.