Вместо предисловия; Крабишкин дом
Сахарнов Святослав — Вместо предисловия; Крабишкин дом
Рубрика: Клуб шерстяных человечков
Художник: Бычкова Юлия
Привет, читатель! Кукумбер хочет познакомить тебя с книгой «Зелёные страницы», которую составил Святослав Сахарнов, давно знакомый тебе по рассказам о животных.
Вместо предисловия
Как родилась эта книга?
В Петербурге – городе на Неве – существовала и существует замечательная «литературная школа», которую создал в своей квартире прекрасный знаток природы и мастер сжатого до двух-трёх страниц художественного рассказа Виталий Бианки. Николай Сладков, Нина Павлова, Алексей Ливеровский, Зоя Пирогова, Кронид Гарновский были его учениками. Сотни книг, изданных миллионными тиражами, дала «школа» русской детской литературе.
Я попал в эту «школу» в 1954 году, когда приехал с Тихого океана в Ленинград учиться на Высших штурманских классах. Кроме учёбы я начал ещё и писать рассказы для своих, незадолго до того родившихся двух сыновей. Один рассказ попал к Виталию Бианки.
Через три дня в общежитие, где я жил, пришёл конверт. Маленький, голубоватого цвета. В конверте – совсем крошечное письмо:
«…Приходите, побеседуем, что хорошо, что плохо в Вашем рассказе. Принесите что-нибудь новенькое. Предварительно позвоните. Жму руку.
Ваш Виталий Бианки».
Ровно в назначенное время я стоял на площадке пологой лестницы старого петербургского дома. Дверь отворила женщина. Не спрашивая, кто я и к кому, позвала:
– Виталий!
В переднюю из комнаты вышел мужчина. Большой, грузный, в просторной домашней куртке. Поздоровался, провёл к себе.
– Нуте-с… — сказал и потёр руки.
Я понял, что надо доставать из нагрудного кармана сложенные втрое листки. Я принёс сказку «Как краб кита из беды выручил».
Виталий Валентинович читал её внимательно, сначала хмурился, потом удивлённо поднял брови, наконец, заулыбался. Видя это, повеселел и я. Кончив читать, Бианки сложил листки.
– Очень плохо, – с явным удовольствием, почти радостно, сказал он. – Ах, как плохо!
Я покачнулся на стуле. Ведь совершенно отчётливо было видно, как он улыбается! Как же так?
– Будем учиться, – сказал он. – Сколько времени пробудете в Ленинграде?
– Год.
– Так вот. Будете писать каждый день, всю неделю. А в субботу, в четыре часа дня – приходить ко мне читать, что вы там написали. К концу года должны быть «Морские сказки».
Только со временем я понял, чему радовался старый писатель. Он был знатоком леса, тундры, болота, немножко – гор. Подводный мир – а я уже был и водолазом, о чём ему немножко рассказал, – был для него заповедной областью. Он радовался вступлению в незнаемое…
Крабишкин дом
Жил в море краб не краб, так себе – крабишка маленький. Сам с пятачок, ноги как спички, клешни как щипчики.
Пока совсем маленький был, жил где придётся, подрос – стал себе дом искать.
Вылез на мелководье, семенит вдоль берега, по сторонам смотрит. Видит – камень. В камне щель. Залез в неё. Ёрзает, ёрзает, никак не устроится. Плывёт мимо бычок-старичок, голова с кулачок.
– Славный у тебя дом, – говорит, – будто для тебя построен.
– Много ты понимаешь! – обиделся крабишка. – Плохой дом: жёсткий он, да тёмный, да тесный.
– А тебе какой нужен? – удивился бычок.
– Нужен мне такой, чтобы в нём мягко было, светло и просторно! Где тебе, губастому, понять! Плыви, покуда никто не съел!
Пока бычок губой шевелил, слова подбирал, крабишка из щели вылез – и ушёл.
Скользко по камням идти. Вода через камни перекатывается, того и гляди смоет.
– Поищу-ка я, где поглубже.
Подался в море. Идёт по песку, а песок рассыпчатый, тонкий.
Нашёл ямку. Мягко, светло, привольно.
– Тут мне и жить!
Только в ямке устроился, видит – плывёт на него огромная рыбина. Рыло длинное, снизу белые усики, спина в костяных шишках. Осётр!
Крабишка с перепугу – в песок. Зарылся. Ни жив ни мёртв.
А чудище-рыба всё ближе. Над самым дном плывёт, усиками по дну шарит.
Доплыла до ямки, пошарила – и давай копать рылом песок.
Крабишка оттуда вверх тормашками! Вылетел – да наутёк. Бежит по дну, ноги выше головы подбрасывает.
Еле удрал.
Добежал до кучи камней. Влез между двумя, дух перевести не может.
Успокоился, огляделся. Камни крепкие, не то что рассыпчатый песок.
«Чем не дом?»
Правда, не мягко тут, зато свету и места сколько хочешь.
– Останусь здесь!
Стал крабишка с камней мшанку ощипывать.
Вдруг сверху на него кто-то как бросится! На лету зубами – клац! – мимо. Развернулся – и снова на крабишку. Тот удирать.
А это катран-акулка: спина и голова узкие, рот дырой, хвост полумесяцем.
Крабишка вокруг камня. Катран за ним.
Пока катран хвост заносил, крабишка камень кругом обскакал, углядел пещерку – и в неё.
Спрятался, сидит.
Катран над камнем прошёл, видит – никого нет, и уплыл.
«Ну, – думает крабишка, – отсюда я никуда! Не мягко тут, не светло, зато просторно».
Сел и ноги вытянул.
Только вытянул, мимо скат – морская лисица – плывёт. Учуяла краба – и к камню.
Плывёт, как большущий лист колышется. Тело блином, хвост кнутиком, зубов полон рот.
А хитрющая! Даром не носится. Подплыла, на камень легла, давай голову в пещерку протискивать.
Полголовы протиснула, за клешню зубами хвать и потащила крабишку вон.
Пещерка-то просторная – не упереться, не зацепиться!
Чует крабишка – конец пришёл. Из последних сил рванулся и обломил клешню.
Вырвался из лисьих зубов, прижался к камню, будто влип.
Поцарапала лиса зубами камень. Не достать краба! Съела клешню и ушла прочь.
Ушла она, крабишка боком, боком – да к берегу. Ладно, сам живой, а клешня вырастет!
Вот наконец и камни. Между ними ручейками вода. Уж сюда большой рыбе не дойти!
И бычок тут, сосед.
– Здравствуй, дедушка!
Нашёл крабишка знакомую щель – и в неё.
Вот где хорошо: и жёстко, и темно, и тесно!
Как будто для него – для крабишки – дом построен.
