Как бабка Матрена школу отстояла

Хуснутдинова Роза — Как бабка Матрена школу отстояла

На краю глухой деревни стояла изба с печкой, с трубой, на двери висела табличка: «Школа».

Учились в той школе семнадцать учеников: пять первоклассников, три второклассника, два близнеца-восьмиклассника, верзила Филимон и ещё несколько ребят. Учила детей молодая учительница Алевтина Дмитриевна, жительница этой деревни, окончившая недавно Педагогический институт. Она была и учительницей, и директором, и завучем. А помощницей ей верой-правдой служила бабка Матрёна – сторожиха, уборщица и мастерица по домоводству: учила девочек носки вязать, платки вышивать, полотенца подрубать.

Днём бабка Матрёна сидела за загородкой у печки, вместе с котом Варфоломеем, вязала носки, слушала, как ведёт уроки Алевтина Дмитриевна.

А после уроков прибиралась в избе, вытирала столы, мыла полы, топила печь. Порой и ночевать оставалась, была у неё за печкой уютная лежанка.

– Ну, что, бабка Матрёна, опять в школе ночевала? – спрашивали её односельчане.

– Так сторожу школьное имущество, – отвечала бабка Матрёна.

– Да что там сторожить, нет ничего, – смеялись жители деревни.

– Как нет? А Шкелет Шкелетович, а Глобус Иванович, а Доска Великановна, а Швабра Николавна? – отвечала бабка Матрёна.

Бабка Матрёна знала заветное слово: могла оживлять вещи, этому научила её прабабка Аграфена.

Поздно вечером, когда в деревне все засыпали, бабка Матрёна поднималась с лежанки за печкой, поднимала голову к лампочке, висящей под потолком и говорила:
– А ну-ка, Лампа Электриковна, зажгись!

И лампочка зажигалась.

– А ну, Шкелет Шкелетович, Глобус Иванович, Доска Великановна, Швабра Николавна, прошу к столу! – говорила Матрёна.

Тут из шкафа появлялся, щёлкая костями, скелет, выцветший глобус на подставке, со стены снималась, плыла к учительскому столу чёрная доска, долговязая швабра.

– Ну, что будем делать, книжки читать, али арифметику изучать, али в подкидного играть? – спрашивала бабка Матрёна.

В шкафу лежали старые учебники, задачник по математике, учебник по астрономии и пожелтевшие от времени сказки Пушкина.

Вот и читали сказки и учебники или играли в подкидного дурака. Кот Варфоломей внимательно следил за играющими, и если кто «мухлевал», царапал провинившегося, когти у него были кривые и острые.

– А ну-ка, Глобус Иванович, покажи нам, где Африка? – говорила, например, бабка Матрёна.

И маленький глобус поворачивался к бабке той стороной, где была видна Африка.

– А ну-ка, Швабра Николавна, скажи нам, чему равен квадрат гипотенузы? – спрашивала бабка Матрёна, заглядывая в учебник.

И долговязая швабра скрипуче отвечала:
– Сумме квадратов катетов!

– Пять, – кивала бабка Матрёна и выписывала на доске мелом пятёрку.

– «В той норе, во тьме печальной Гроб качается хрустальный…», – басом завывала она. – Из какой это сказки, Доска Великановна?

– Помню, писала на мне одна ученица, – вспоминала доска. – Это из «Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях». Пушкин написал.

– Молодец! Не зря в школе висишь! – хвалила бабка Матрёна.

В особо морозные ночи она пускала в избу и своих друзей из леса: медведя – Михаила Ивановича, лису – Патрикеевну, зайца – Косоглазика.

Бабка Матрёна выходила на крыльцо, поворачивалась в сторону леса и громко свистела в милицейский свисток, когда-то найденный ею в городе.

Михаил Иванович, Патрикеевна и Косоглазик слышали знакомый свисток и спешили из леса в натопленную избу, согреться, угощения отведать. У бабки Матрёны всегда была припасена для зайца морковка, для лисы – куриная косточка, для Михаила Ивановича – ломоть хлеба с мёдом.

Звери согревались, угощались, а потом бабка Матрёна читала им сказки и учебники. А утром они отправлялись обратно в лес.

– Бабка Матрёна, зачем ты заставляешь нас книжки читать, таблицу умножения запоминать? – спрашивал порой Михаил Иванович.

– Так вы в школу являетесь, а в школе положено учиться! – отвечала бабка Матрёна.

И вдруг случилась беда. В деревню заехал хлыщ, в кожаном пальто, шляпе – инспектор школьного образования по фамилии Блокнотиков. И он походил-походил вокруг избы, вошёл внутрь, открыл старый шкаф, увидел скелет, изумился, взглянул на лампочку под потолком, опять изумился, зачем-то открыл дверцу печки, заглянул и туда – что он там хотел увидеть? А потом заявил, что школу надо закрыть, пусть дети ездят за сто километров в другую школу, в посёлок.

В присутствии Алевтины Дмитриевны инспектор написал бумагу о закрытии школы, попросил учительницу подписаться и уехал.

– Зачем Вы подписали эту бумагу? – рассердилась бабка Матрёна на учительницу. – Хлыщ-то сам ничего не смыслит в учении, может, и таблицы умножения не знает!

– Он сказал, что он инспектор районного образования! – оправдывалась Алевтина Дмитриевна.

– А документы свои показал? Нет! – отрезала бабка Матрёна. – Хлыщ – и только! Ну да ладно, попробую помочь. Не закрывать же, в самом деле, школу! Сбегай-ка к Афанасию, предупреди его, что скоро у него пациент появится.

Афанасий был молодым доктором из медпункта, расположенного на другом конце деревни. И женихом Алевтины Дмитриевны.

Учительница поспешила в медпункт, а бабка Матрёна вышла на крыльцо и свистнула в свой милицейский свисток.

Был у неё с друзьями из леса такой уговор: если один раз свистнет – значит, зовёт Косоглазика, два раза – Патрикеевну, три – Михаила Ивановича.

Бабка Матрёна свистнула один раз. Косоглазик тут же явился, и она на ушко ему что-то нашептала.

Косоглазик убежал в лес, нашёл там лисичку в норе, медведя в берлоге и рассказал им, что они должны делать, чтобы помочь бабке Матрёне.

И вот едет инспектор Блокнотиков на своей вертлявой легковой машине по лесной дороге, и вдруг перед ним падает дерево. Ни проехать, ни пройти.

Вышел он из машины, прошёлся туда, сюда – никого не видать, кто бы пособил дерево с дороги убрать.

Вдруг из-за косматой ели показался громадный медведь да как рявкнет:
– Чему равен квадрат гипотенузы?

Батюшки святы – инспектор так и свалился в сугроб. А из-за другого сугроба показалась лисичка и тявкнула:
– Где находится Африка?

Инспектор бросился бежать обратно в деревню.

Оглянулся, а за ним заяц бежит, пищит:
– В той норе, во тьме печальной гроб качается хрустальный…

Инспектор бросился бежать ещё пуще. Добежал до школы, ввалился в избу и кричит бабке Матрёне:
– Где тут у вас медпункт? Мне нужен доктор!

– Доктор у нас имеется! – ласково отвечает бабка Матрёна. – Но ты сначала посиди, отдышись, я тебя чайком горячим угощу.

И идёт она к печке, где на плите у ней чайник свистит, а сама шепчет себе под нос заветное слово.

И тут открываются дверцы шкафа, и оттуда вываливается скелет, за ним – глобус.

Приближаются они к инспектору, застывшему на стуле, скелет протягивает ему свою кисть и скрипучим голосом говорит:
– Разрешите представиться, Шкелет Шкелетович! А позвольте Вас спросить, сколько будет семью семь?

А потом глобус на подставке закружился перед Блокнотиковым, спрашивает:
– А где находится остров Мадагаскар?

Тут со стены сорвалась чёрная доска, приблизилась к инспектору и сказала томно:
– Я Доска Великановна. Скажите, пожалуйста, как пишется слово « районное», через два «н» или одно?

Долговязая швабра выскочила из угла и замахала перед инспектором:
– Я Швабра Николаевна. Интересуюсь, не закрывают ли нашу школу? Мы здесь её очень любим и не позволим никому закрывать! Тем более инспекторам, не знающим, когда на Землю упал Тунгусский метеорит!

Инспектор охнул и лишился чувств. Прибежавшая с доктором Алевтина Дмитриевна отвела инспектора в медпункт, и там он пролежал два дня.

А когда поправился, торжественно заявил, что он больше никогда, никогда не закроет эту школу. Наоборот, расскажет о ней всем-всем! Ведь благодаря этой школе знаний набрались не только семнадцать учеников деревни, но и звери из ближайшего леса, и всякие неодушевлённые предметы.

Инспектор уехал восвояси и больше в деревне не показывался.

Так бабка Матрёна отстояла маленькую школу в своей деревне.

Алевтина Дмитриевна, семнадцать её учеников и родители сказали за это бабке Матрёне сердечное спасибо!