Сказка о чудном маляре — перевод из Каарины Хелакисы

Тиновицкая Евгения — Сказка о чудном маляре — перевод из Каарины Хелакисы

Рубрика: Перевод

1.

Жил да был один чудак.
Он решил однажды так:
– Поищу по свету белу
Лучшего удела.
Не найдётся, что ли,
В мире лучшей доли?

Жил да был в большом-большом городе маленький-маленький человечек.

Город был такой большой, что можно было, гуляя по нему, свернуть тысячу раз и не оказаться дважды на одной и той же улице. Такой большой, что на его фотографиях маленького человечка не видно было вовсе. Даже пятнышка не разглядишь.

Маленький человечек был так одинок, что никто не знал ни его имени (а звали его Кисточкин), ни его профессии (а он был маляром).

– Доброе утро, часы, – говорил он по утрам будильнику.

Но часы не отвечали.

– Доброе утро, тарелка с кашей, – говорил он тарелке с кашей, но не отвечала и она.

Тогда человечек говорил:

– Доброе утро, сапоги, – но молчали и сапоги. И это было очень грустно.

Однажды от тоски человечек открыл книгу стихов – уж они-то понимают толк в жизни. В книге говорилось, что где-то далеко-далеко, за семью морями, есть Остров счастья.

Человечек закрыл глаза и задремал. И Остров счастья приснился ему.

Во сне сияло над морем золотое солнце. Купались в солнечном свете луга и медные скалистые островки. Деревья с синими ягодами и чудесные синие кусты украшали пейзаж.

Сидел на этом острове маленький человечек Кисточкин с женой и детками, ничего не делал, только грелся на солнышке, ел клубнику, огурцы и маленьких золотистых рыбок.

– Вот куда я отправлюсь, – сказал Кисточкин и проснулся. – Пойду искать свое счастье. Где-то ведь должен быть этот остров, раз он мне так славно приснился. Там, меня, наверное, уже дожидаются. Стану-ка я там царём!

Маленький человечек сказал:

– До свидания, будильник! До свиданья, тарелка с кашей!

И конечно, никто ему не ответил.

– Здравствуйте, сапоги, – сказал тогда человечек, – нам пора. Он натянул сапоги и сел в машину. Машина-то у него как раз была – самая маленькая и самая синяя машина во всём городе, и укатил он на ней прочь.

Город остался позади, показалась река.

Хочешь плыть по реке – ищи лодку.

И человечек обменял свою машину на лодку – досталась ему взамен всего лишь маленькая лодчонка с вёслами, ведь и машина у него была маленькая и синяя.

И поплыл он на лодке вниз по реке, к морю – где-то там, посреди моря, прятался Остров счастья.

«Как только туда приплыву, сразу стану государем, – думал Кисточкин по пути. – Стану жить в богатстве и счастье. Будет у меня, небось, трон, высокий да набитый пухом. Хорошо бы обит он был сукном, зелёным, как поляна. А подлокотники пусть будут медные, как скалы под солнцем. Вот уж на таком троне я бы посидел!»

Грёб он, грёб, и приплыл наконец к устью реки, а там и к открытому морю. Виднелся в море, на зелёном просторе островок – доберёшься вскоре, а на островке стоял город, славный, точно земляничка!

Дома были красные и синие, в переулках слышался людской гомон, у набережной тихо пыхтели лодки.

Маленький человечек Кисточкин оглядел остров и подумал: «Красивый какой остров. Может, это и есть Остров счастья? Останусь-ка я здесь».

– Здравствуй, колокольня, – вежливо поздоровался он. – Здравствуйте, печные трубы. Здравствуйте, ставни.

Но никто ему не ответил.

Тогда маленький человечек взобрался на колокольню и крикнул:
– Не нужен ли вам государь? А если не государь, то, может, нужен управляющий, бургомистр или губернатор? Я человек свободный, могу заняться.

Но ставни, трубы и колокола молчали, а горожане, которым случилось в тот час пройти мимо, только посмеивались.

Тогда маленький человечек вздохнул, сел в свою лодку и отправился дальше.

«Нет, это не Остров счастья», – решил он.

2.

Повстречал чудак другого по пути –

Веселей вдвоём идти, как ни крути!

Человечек грёб да грёб, пока не скрылись из виду берег и острова, и не раскинулось со всех сторон одно только синее море.

Ветер то поднимался, то стихал, ночи выпадали то звёздные, то туманные, а наш человечек даже не знал, где он находится. Только вода была кругом, вода да одиночество. Но человечек, этот Кисточкин, сказал себе:
– Уж не одиноче, чем сейчас, было мне в большом городе! Авось, выплыву когда-никогда к какому-никакому острову.

И выплыл!

Поначалу вдали показались скалы со смешливыми чайками, а после и маленький остров с высокой башней.

«Что-то не очень это похоже на остров Счастья», – подумал Кисточкин. Но может, живёт в башне кто-нибудь, кто даст хороший совет?

А башня эта на самом деле была маяком, а в маяке жил-поживал одинокий смотритель – угрюмый человек, хоть и звали его Лампочкин.

«На этом острове я царь-государь, – говаривал себе смотритель. – Хоть и небольшое у меня государство, а всё-таки моё собственное. Хочешь – приказывай, хочешь – командуй. Добыть бы мне ещё хоть одного подданного, а лучше – двух-трех».

А маяк горел в ночи, подмигивая в тумане и шторме проплывающим кораблям, чтобы не сбились с пути, нашли дорогу в родную гавань.

Слушать смотрителя было некому, кроме белокрылых чаек, да и те только хохотали. Болтливый они были народ, легкомысленный, такие в подданные не годятся.

Вот к этому острову и причалил на своей лодке маляр Кисточкин, попросился на ночлег. «Авось, выйдет из этого чужеземца подданный», – подумал Лампочкин, да и пустил Кисточкина к себе.

– Тоскливо, ох тоскливо здесь одному, – жаловался Лампочкин Кисточкину за вечерним чаем. – Часто я подумываю – а не стать ли мне где государем? Сидел бы я на стуле, пухом набитом – трон называется. Был бы трон из синего бархата, в серебряной оправе…

– И я о том же думал, вот чудеса-то! – обрадовался Кисточкин. – А не пуститься ли нам на поиски вместе?

– Коли дума общая, так и дорога одна, – согласился Лампочкин.

Собрал смотритель целый рюкзак еды на дорогу, и едва утро забрезжило, пустились они в путь.

Хохотали на скале чайки:
– Стало у нас нынче два государя! Ишь, в правители захотелось! Который будет государь, который министр? Не пора ли пойти войной на какое-нибудь королевство?

Хохотали да высиживали птенцов, оттого что не нужны чайкам государи, да и сами они в правители не метят. Как-то без того обходятся.

Гребли Кисточкин с Лампочкиным, гребли, и нашли пустой цветущий остров. Вот уж где государям раздолье! Разве что подданных и там не нашлось. Сказал тогда то ли Кисточкин, то ли Лампочкин:

– А не завести ли нам барана? Барана и овечку! Скоро получится здесь целое стадо! Будут у нас и шерсть, и суп из баранины. Поедем в город и купим на рынке.

– А и верно, бараны ведь смирные, послушные, – ответил то ли Лампочкин, то ли Кисточкин. – Блеют себе! Отличные получатся подданные.

Долго ли, коротко ли, баранов прибавилось.

– Эдак мне нравится царствовать, – сказал как-то раз Лампочкин, – разве что трона не хватает. Зато баран у меня есть! Без моего барана не народились бы у твоей овечки ягнята.

– Да какой же из тебя государь, – рассердился Кисточкин. – Я здесь государь, и это баран мой! Я заберу барана, а ты овечку.

– Тебе овечку, а мне барана! – заспорил Лампочкин.

– Нет уж, тебе овечку, а барана мне!

Спорили, щурили глаза, а на ветвях деревьев поблескивали точь-в-точь жемчужины – прошёл дождь – и оттого становились наши путешественники всё жаднее и жаднее. Так разрослась перебранка, что миром никак её было не разрешить.

Овец решено было распродать, и государства не стало.

3.

Вот уж трое чудаков в дальний путь пустились.

Вышли в море чудаки, да и заблудились.

Гребли они день, гребли неделю, ни словечком не перемолвясь, пока не выплыл им навстречу рыбак по имени Удочкин.

Позвал Удочкин Кисточкина и Лампочкина к себе – а у него на острове настоящее государство! И изба есть, и баня, и амбар, и сарай, и пристань.

– Здесь сам я себе государь, – давай рассказывать рыбак. – Рыбы в сеть набивается видимо-невидимо. А всё же будь нас тут побольше, глядишь, вытянули бы мы из воды и ещё что-нибудь. Не остаться ли вам здесь? Как найдем сокровище – пригоршню жемчужин – так сразу и в государи!

Понравились такие речи Кисточкину и Лампочкину. Решили они остаться на острове ловить жемчужины, а мечту свою о троне каждый затаил про себя.

И вот однажды стали они тянуть сеть – а она такая тяжёлая, точно попала в неё целая бочка свинца!

Тащили они, тянули, пыхтели да кряхтели, и показалась наконец над водой сеть, полным-полна раковинами, а в каждой ракушке поблёскивает большущая жемчужина, вроде как глазом подмигивает.

Тащит сеть Кисточкин, тащит Лампочкин. Тащит сеть Удочкин, вздыхает да приговаривает: «Вот и конец простому житью-бытью. Нынче я государь! Подданных, правда, у меня немного, зато уж и куплю я себе трон, высокий да пухом набитый. Будет он из алого китайского шелка, с золотыми подлокотниками. Буду я на нём сидеть, приказы раздавать, а на голове у меня будет корона вся жемчужная».

– Ты – государь! – ахнули в один голос Кисточки да Лампочкин. – Коли сеть вместе тянули, стало быть, и добыча общая!

– А ведь сеть-то моя, – Удочкин говорит.

Тут Кисточкин с Лампочкиным и выпустили из рук добычу. Не удержал Удочкин сеть с жемчужинами, ухнула она обратно в морскую пучину. С тех пор никто больше не видал того сокровища.

Опустились тем временем сумерки, поднялся ветер. Помчал вихрь лодку. Понесло наших путешественников без рыбы да без сетей прямо в открытое море. Плывут они день, плывут два, вот уже и целую неделю море бороздят.

– Скоро и конец нам придёт, – думают.

Долго ли, коротко ли, замаячил вдали большой остров.

Колыхались под ветром пшеничные поля, играли у ворот дети, зажигались в домах вечерние огни. Пел зяблик.

– Здравствуйте, поля! – крикнул Кисточкин.

– Здравствуйте, здравствуйте, – отвечали хозяева.

– Здравствуйте, фиалки, – промолвил Лампочкин.

– Здравствуйте-здравствуйте, – отвечали хозяйки.

– Здравствуйте, маленькие птички, – заголосил Удочкин.

– Здравствуйте-здравствуйте, – отвечали дети.

Пошли наши чужеземцы просить еды и крова. В государи нанимались.

– Нет на острове работы для государя, – развели руками местные жители. – Зато рыбаку всегда дело найдётся. И смотрителя на маяке давным-давно не хватает. А уж как пригодился бы маляр! Ни одного на острове нет.

Понятное дело, обрадовались наши трое путешественников так, что и сказать нельзя. И рыбак Удочкин обрадовался, и смотритель Лампочкин, а уж маляр Кисточкин и подавно!

И остались все трое на острове, и живут там по сей день со своими хозяйками, ребятишками да хлопотами.

Только о Кисточкине, чудном маляре, осталось сказать особо.

Первым делом решил он:
– Верно, это и есть остров Счастья, – и давай вытворять чудеса.

Собрал в свою мастерскую стульев со всего острова, скамеек, табуреток, лавочек – черных да серых, побитых да некрашеных.

– Ох и покрашу их сейчас! – говорит.

И расписал он стулья и синим, и красным, и зелёным, всеми цветами радуги разрисовал, и заблестели они так, что в целом мире не было стульев краше этих.

– Себе зелёный возьму, – сказал Кисточкин, – мечтал я когда-то о зелёном троне… Лампочкину подарю синий, Удочкину – красный. Золота и серебра, правда, мы не добыли, да и государей из нас не вышло. А всё же вышло не хуже того.

Сказал так Кисточкин и давай красить дальше. И получил всякий житель острова по собственному трону – чтобы сидя на нём владеть своим сердцем, государством тайным и вечным, коему не видать границ.