Когда деньги клюют не только куры; Из сборника смс; Из этюда «Цепкий коготок поползня»; Из этюда «Весенние встречи и картины». Бабочка. На пути к рождению

Говорова Юлия — Когда деньги клюют не только куры; Из сборника смс; Из этюда «Цепкий коготок поползня»; Из этюда «Весенние встречи и картины». Бабочка. На пути к рождению

Рубрика: Мои любимые

Когда деньги клюют не только куры

Когда меня угощают чем-то изумительно сладким и изысканным, я всегда вспоминаю Василису. Это наша медведица.

Эх, сокрушаюсь я тут же, эх, эх, эх, не видели вы, как мы приезжаем обычно после рынка.

Каждую субботу мы ездим на рынок за продуктами для животных. Покупаем мясо для хищников, зерно для птиц, а для Василисы, – все знают, что у нас есть Василиса, – хозяйки фруктовых ларьков и ларьков сладостей отдают за копейки «некондицию»: помятые или подмороженные фрукты, слегка (ну только слегка!) просроченные конфеты, пастилу, пряники, зефир в шоколаде, мармелад, пирожные, печенье, виноград, финики… Что хочешь!

Приезжаем домой, и тут же начинается праздник. Тут же! Раскладываем и разбираем коробки, раскрываем…

И поскольку всё всё-таки одинаково съедобное и для медведицы, и для человека, то происходит это обычно так.

– Ну что тут у нас сегодня? – заранее уже потирая руки. – Так, так, так…

Стол делится пополам и: «Это нам, это Василисе! Это нам…»

Сгребая и разгребая яства. Перебирая в коробках чернослив, хурму, виноград, курагу, инжир, персики, груши, яблоки, завалы сладкого на столе – руками.

Винограда у нас обычно завались!

И чья, вы думаете, после этой дележки половина стола слаще, могучей и сытней? Конечно, наша!

Мимоходом и ненароком, скрипя сердце: «А может Василиса это не будет? Помните, в прошлый раз она не ела? Так я выручу её – сам съем!»

Или: «Васенька, не обидишься?» И полкило конфет к себе в карман!

«Хорошо, что у нас есть Василиса!» И банку сгущенки консервным ножом открыл и ложечкой самые сливки, самую сладость!

А ещё если сгущенка варёная! Да, братцы, ещё и высший сорт…

«Васенька, прости!» И пол-литра меда к себе в банку!

«Василиса не видит? Давно не ел мармелада» – оп!

И это вовсе не значит, вовсе не значит (!!!), будто Вася сама у нас голодная.

Как встретила она прошлый Новый год? Вся в апельсинах. Устало уткнувшись мордой в мандарины. Раздавив киви лапами. В вишнёвом соке.

Бананы на ветках у берлоги висели вместо новогодних игрушек. Под ёлкой завалялся ананас. Каким-то образом затесалось авокадо.

Консервированный с персиками компот. И клубничное варенье. И крыжовенное. Малиновое. И даже клюква в сахарной пудре! Марципаны!

Василиса зимой не спит: зачем!!! Когда тут еда, как из рога изобилия!

И овсяная тебе каша с мёдом, и рагу. И макароны по-флотски на ужин. И арбузы.

Посетители к нам зимой тогда пришли: ну, говорят, глядя на Василису в апельсинах, вы даёте!

А посетители у нас добрые, заботливые. Чем-нибудь зверей всегда угостят. Принесут ту же банку сгущёнки, шоколадку.

Сами они, конечно, не кормят, мы выступаем здесь посредниками, открываем на глазах у посетителя, принесшего свой гостинец, банку сгущенки, кормим Васю, протягиваем ей («это тебе от этого дяденьки…») пряник, леденец.

Когда хочет, Васенька аккуратно ест. Яблоко накалывает на коготь. Когти у неё вместо вилок.

Когтями на левой лапе она пользуется как вилкой, а на правой, соответственно, как ножом.

Очищает от кожуры апельсины, сдирает с шоколадных конфет фантики.

Но из-за её пищевых капризов (она избалованная) случаются иногда неловкие ситуации.

Ну вот такие.

Принесли Василисе сушек с маком. А она, как мы уже поняли потом, была сыта.

Но сушки взяла. А поскольку есть не хотела, то пришла ей в голову мысль, и очень простая мысль: плеваться ими.

А сушки свежие, хрусткие, ну час назад из кондитерской! И пахнут сладко!

А она, оттопырив губы, сложив их в трубочку, дует прямо в дырочку сушки, сушка со свистом и с таким чмокающим звуком – пф! – летит. И попадает? Конечно, в посетителя!

И Василисе эта игра понравилась. Никаких тебе угрызений совести, стыда! Сушку за сушкой, сушку за сушкой пуляет в посетителя. И попадает! И попадает! Она меткая. Это был прицельный огонь.

Не угомонилась, пока не распуляла весь запас. Весь боезапас. (А там было триста граммов!)

А потом повернулась к этому человеку задом, как избушка на курьих ножках. Вот и всё.

– Вы извините, извините! Она обязательно съест, доест. Потом, – пыталась вырулить эту неловкую ситуацию, подбирая оплёванные и раскиданные вдоль решетки вольера сушки Вероника. Хорошо воспитанная Вероника. Казалось, она сейчас подпихнет Василису в бок, как не в меру расшалившегося ребёнка.

А Василиса отплевала своё, да и на всех на нас плевать хотела тоже.

Мы этому Василису не учили. Это у неё возраст – подростковый.

Капризничает, перечит нам во всём. Как что ни по ней, сразу на дыбы! Ну что поделать!

Мой гусь в этом возрасте был такой же. Он воровал деньги. У меня. (А он гусь из тяжёлой и сильной породы – холмогоры. Попробуй такому откажи!)

На девушек тратил и на пиво (это мои догадки). В кино, там, на последний сеанс.

Причем выбирал всегда крупную купюру. Ему покажешь их несколько: 10, 50, 100 рублей. И он возьмет только 100. Не 10.

Как я себя утешала, как пробовала себя утешать: все-таки, наверно, ну иногда (ну вдруг!!!) на новую книгу (и конечно по биологии!).

Или, там, на эмпэтри-плеер (я согласна!). Ну или на цветок маме (то есть тоже мне).

Вытянет сторублевку из заднего, чуть подорванного кармана моих джинсов. В клюв – и от меня: бегом!

– Хиддинк, тебе не стыдно! Хиддинк, постой! Отдай! Верни!

А взять нашу красотку косулю Лушу. Стали вдруг потихоньку замечать: исчезают и исчезают деньги! И бесследно!

Не десятки, и даже совсем не сотни, – пятисотки!

Вначале думали: может быть, завалились за диван?

Андрей даже косо какое-то время смотрел на Хиддинка, но только на днях (на днях!!) я провела с ним воспитательную работу.

– Вырастила щипача, а не гуся! Покатился по наклонной дорожке, Хиддинк?!

– Хочешь стать, как наш старый, умудрённый годами помощник Гена – с металлической фиксой на зубах?

Деньги всё пропадали, пропадали. Уже забили тревогу, и не шуточную (какие тут шутки, когда благосостояние семьи и весь семейный бюджет трещит по швам!)

А тут Андрей случайно заглянул в комнату – и что же!

Луша с отрешённым, ко всему безразличным и чуть не доведшим Андрея до полуобморока, спокойным и меланхоличным выражением лица – вы когда-нибудь видели вблизи косулью морду! – жевала тысячную купюру.

С таким видом, будто пасётся на лугу.

Десятки, рассыпанные по полу, не замечала. И ещё две тысячи (две купюры) сине-зелёными зажёванными комочками смиренно лежали у копыт.

– Попирая копытами деньги! Ха-ха-ха! – попытался шутить Андрей. – А ещё говорят: «куры денег не клюют»! За исключением гуся!

– Хорошо ещё, что люди не видят!

Он прилагал все усилия, чтобы вытянуть из Лушиных (ну прямо акульих!) челюстей банкноту.

Поскольку, когда он вошёл, одна из купюр ещё не была доедена, Андрей рачительно и отважно, ну просто как Скупой рыцарь, вступил в бой.

И это было нелегко. У косуль ведь сильные челюсти, всё-таки жвачные животные, они этими челюстями кору с деревьев сгрызают (и перегрызают ветки!), а тут банкнота. Так себе, ерунда, пустяк.

Андрей сражался и бился, тянул за бумажный краешек тысячи изо всех сил, но и Луша держала купюру твердо, стойко, как купюроприемник в магазине.

– Одно дело апельсины и киви, просроченные торты, шоколад, – комментировал единоборство Андрей. – Но кормить животных деньгами! Извините!!!

– Так и вижу эту табличку на вольере «Рубли не предлагать!» Или «Вы по какому курсу доллары едите?»

– Евро косуле на ужин, а нам, извините, копейки на обед?!

– Мы думаем, что мы тут немного зарабатываем на животных. (Да и плата-то какая у нас за вход щадящая: 50 рублей с человека!) А они разоряют нас!

На этих словах я с трепетом вынула из кармана недавно зажёванную Хиддинком сторублевку и положила на общий стол.

Подумала и добавила от себя ещё десятку.

Но Андрей не заметил моего проникновенного поступка и продолжил:
– Вот наши псковские таможенники из Пыталова – молодцы! Привезли аистёнка и ещё положили в коробку тысячу. Рублей. На расходы. Прибыль!

– Правда, он по дороге уделал их помётом. Не таможенников, а тысячу рублей. Но всё равно!

– Если нас теперь прижмут к стенке: «Откуда деньги?!», мы им ответим (и главное честно ответим!): «Принёс аист!»

Аистёнка нам действительно привезли. Хорошего! Он, бедолага, выпал из гнезда, а у аистов-родителей в такой ситуации действует принцип «всё, что упало, то пропало». Подбирать и искать птенца они не будут.

Привезли в коробке из-под коньяка «Самсон» («Жаль, что не было коньяка, как жаль!», – всё ещё шутя, сокрушались мы).

Назвали аистёнка Самсоном.

И вообще всё не так уж плохо. Ну, во-первых, Андрей настоял на своём и отбил (отбил-таки!) эту купюру у косули.

Тщательно выгладил, расправил, на шкатулку с деньгами впредь повесил надёжный замок (ключ от замка висит теперь у него на шее).

Во-вторых, (и это тоже в плюс!) наша с Хидей пожёванная, но возвращённая честно сторублевка.

Василисин горький (90 процентов какао) шоколад.

Да и не в деньгах счастье, если честно.

Из сборника смс

Из сообщений собралась эта книга. Как сейчас вижу: иду по аллее, мокрый снег, дождь, ранняя весна, воздух прохладный и свежий, елью пахнет, в кармане куртки, как всегда, телефон, достаю его и в полной тишине набираю…

«Отправить сообщение сейчас? – Да…»

– Хотела пойти, а бабочка села на ногу. И не пошевелиться

– Лепестки яблонь сейчас залетают в дом, и в ведра с водой, и в мыльницы

– Листья в лесу все мокрые, большие мокрые листья. Но красиво

– Черёмуха наслушалась соловьёв. И чай тоже пропитан пением

– Бабочку несу на ладони, как сокольничий

– Светло-голубые скорлупки, лёгкие, от вылупившихся птенцов, носит ветер, веником сметает их дворник в парке

– Листья не падали, а спускались, пружиня на ветках, будто кошки

– Падали яблоки на стол

– Куры на ветках яблонь

– Домой в мастерскую иду по саду, на тропинке задела ногой ежа

Из этюда «Цепкий коготок поползня»

…Утро напротив Михайловского, туман, и из тумана выходят овцы. Как обычно. Казалось бы, как обычно. И мы не могли понять, что всё-таки придавало овцам странность. И только потом, приглядевшись, поняли – скворцы. На спинах у них скворцы. По два, по три скворца на спине. Повсюду. На головах, возле ушей овец. Скворцы бегали по их спинам, не стеснялись.

Кто бегал, но большинство сидели, дремали и грелись в овечьей шерсти, как будто бы чайки на волнах. Выныривая из этих тёплых «барашков» волн, как бакены. Овцы стояли спокойно, неподвижно.

Но иногда пугались чего-то, срывались с места, скворцы взлетали и делали в небе мягкий круг, и к тому времени, когда овцы снова замирали, птицы возвращались.

Из этюда «Весенние встречи и картины»
Бабочка. На пути к рождению

Вышла гулять по снегу – жесткий наст. Хорошо идти, не проваливаешься, и снег такими крупиночками блестит.

Качается пижма на ветру, сухие и ломкие веточки полыни. Кустики торчат из-под снега, и солнце их освещает, всё блестит.

Ветерок травинки качает, я иду и так иногда-иногда, случайно совсем, ненароком смотрю себе под ноги.

И какой же попался мне попутчик? Это гусеница!

Маленькая, вся опушённая волосками, она тихо ползла по снегу: шаг, шаг, шаг. И бескрайняя кругом одна снежная равнина.

«Бабочка. На пути к рождению» я назвала эту фотку.

И я подумала, когда мы расстались на пути: «Встретимся, когда станешь бабочкой?»

И дальше каждый пошёл своей дорогой.