Пуганая ворона

Заходер Галина — Пуганая ворона

Рубрика: Клуб шерстяных человечков

Однажды, а точнее, 2 августа 1999 года, Боря подозвал меня к своему окну и показал на воронёнка, сидящего возле птичьего «бассейна»:
– Галя, не тот ли это несчастный, помнишь, ты мне показывала его недавно?

Боюсь, что тот самый. Я тогда с печалью наблюдала сцену, происходящую на нашем заборе: ворона клювом брала кончик левого крыла своего питомца, сидящего рядом и, приподняв все крылышко, заглядывала ему подмышку. Мне даже представилось, как она заботливо спрашивает малыша:
– Ну, мой дорогой, почему ты не летаешь, как все остальные ребятки? Что у тебя болит?

И эту сцену я наблюдала ещё пару раз. Судя по всему, птенец так и не поднялся на крыло. Родители покинули его, улетев воспитывать здорового подлётыша.

Действительно, если уже тогда вид у птенца был неважный, то теперь и говорить нечего. Лапа сломана, поэтому при ходьбе он опирается на хвост и крылья, отчего последние превратились в метёлки (подобными, помню, в моём далеком детстве бабушка сметала с печи мусор). И теперь, позабыт-позаброшен, ковыляет подкидыш в опасной близости от нашего Барри и соседского Агата.

Не раздумывая, кидаюсь его ловить, но он, довольно проворно для такого колченогого уродца, уклоняется. Боря наблюдает за моими попытками и, не выдержав, советует:
– Набрось на него что-нибудь, набрось юбку!

(У Бори собственный опыт по этой части – помню, он снимал свои трусы в лесу, чтобы спасти ежа от собаки).

Это мысль! Скинула легкую индийскую юбку и набросила на птенца.

День он просидел в клетке, опираясь крыльями в прутья и явно страдая от неволи. Пришла соседка Ольга с внучкой Машей. Они узнали, что мы уже успели назвать птенца в память о жившем у нас воронёнке, тоже Крашем, покормили его и внесли конструктивное предложение:
– А что, если поместить Краша в ограду колодца?

Между нашими домами общий колодец, окружённый забором и имеющий две калитки: одну во двор Ширяевых, другую – в наш. Мне эта мысль тоже приходила в голову, но без разрешения соседей занимать общий дворик нашей птицей я не посмела. Хорошее общее решение. Теперь и птица будет общей.

Внесла за ограду детский стол – он будет служить крышей в непогоду. Укрепила ветки для насеста. Уложила на бок корзину с ручкой (в таких привозят фрукты с юга), накрыла плёнкой, набила сеном – получилось отличное гнездо. Для развлечения – к колодезному вороту на бечёвке подвесила компьютерный диск, покачивающийся и поблескивающий всеми цветами радуги при малейшем ветре. Да, чуть не забыла сказать, что даже бассейн для водных процедур поставила. Поместье готово. Вселение прошло благополучно, если не считать одного события, произошедшего спустя некоторое время.

Мне захотелось запечатлеть птенца в несчастном виде, чтобы потом, когда он поправится – сравнить. Я решила его сфотографировать. И это оказалось серьёзной ошибкой. При виде камеры, нацеленной на него, Краш заволновался, даже попытался спрятаться за колодец. (Можно подумать, что он знаком с оружием, например, с ружьем). Но я всё-таки успела сделать два кадра, один даже со вспышкой.

ВСЁ!

С этого момента мне было отказано от дома! А так как я продолжала являться со своими услугами, то, завидев меня, хозяин поместья поспешно соскакивал с насеста и, громко хлопнув дверью перед самым моим носом, уходил за колодец, смешно ковыляя и помогая себе обтрепанными крыльями. Там, за колодцем, птенец начинал нервно подпрыгивать, нетерпеливо ожидая моего ухода:
«Тётка, уходи скорей, есть ведь хочется!»

Пока я шла к дому, он высовывал любопытный нос и глаз, затем появлялся сам, чтобы, дождавшись полного моего исчезновения, приняться за трапезу. Вот скотинка! Боря стал теперь его называть Пуганая Ворона.

Возвращение к нормальной жизни протекало хорошо. Я старалась скармливать ему самые полезные вещества. Боря даже смеялся, что я готовлю завтрак для Краша дольше и тщательнее, чем для него – рублю яичную скорлупу, зелень и яйцо, капаю масло…

Мы надеялась, что за оставшееся до холодов время птенец поправится, лапа срастется, и, перелиняв, он сможет улететь. Поэтому, чтобы не приучить его к людям (так мы обращались и с первым Крашем), мы не особенно интимничали с ним. Принося еду, я говорила:
– Краш, Краш! Кушать, птичка! – и уходила.

Лапка становилась всё лучше, чего, увы, не скажешь о крыльях. Но я не теряла надежду. Однако Борис, будучи по своему юношескому влечению биологом, которым и остался до конца своих дней, не был таким оптимистом. Он серьезно подошел к проблеме.

– Мне не нравится, что за два с лишним месяца такого хорошего, как у тебя, ухода, птица не оперяется. Пора бы уже.

Это было 13 ноября.

Он достал том энциклопедии про птиц и выяснил, что вороны линяют между июнем и сентябрём. Время безнадежно упущено. Боря созвонился с нашим другом Димой, точнее, с профессором университета Д.Н. Кавтарадзе, одним из главных экологов страны, который устроил Борису Владимировичу консультацию с самым крупным специалистом по семейству вороновых (Corvidae). Мы смеялись, что здоровьем Пуганой Вороны занимаются не просто хозяйка и сельский ветеринарный врач, а лучшие силы Союза Писателей, Университета и даже Академии Наук!

Академик подтвердил, что линять ворона будет только следующим летом. Далее посоветовал добавлять в рацион яичную скорлупу (что мы делали), а также изрубленные птичьи перья и лимонный сок.

Можете представить, во что превратилось приготовление завтрака для Пуганой Вороны после ученого консилиума? В священнодействие! Но Боря больше не насмешничал!

В вольере постоянно стоит кювет с чистой водой. К сожалению, мы не видим самого купанья, мы только догадываемся об этом по мокрому виду птенца, так тщательно он теперь скрывается от нас. Из окна спальни видна его «усадьба», но кусты малины мешают подглядывать за ним. Приходя поменять воду, обнаруживаю в бассейне камешки, травинки, песок. Я наполняю кювет чистой водой, выбрасываю мусор, а, придя вновь, обнаруживаю в нём новый. Это его игры. Догадываюсь, что Краш только что раскачивал компакт-диск, так как он ещё крутится. Нахожу оторванные от бечёвок пластиковые игрушки и погремушки, которые я для него покупаю и подвешиваю к забору.

Но что явилось совершенной новостью для нас – так это его способность к рытью нор и траншей. Ворона – птица, наделенная удивительным интеллектом. В свободной жизни у них много возможностей им пользоваться. Видимо, и наша пленница, понимая, что ей не перелететь через забор, начала искать путь к свободе, – так подумала я, обнаружив первую нору, вырытую под стенку сарая соседей, ограничивающего одну из сторон её поместья. Так вот откуда постоянные камешки в бассейне – можно подумать, что узница, скрывая свою работу от «тюремщицы» выносила вырытую породу и прятала её в воде. Нафантазировать можно что угодно. Но очевидно, что этот подкоп не принес бы ей желанной свободы – она могла попасть через него лишь в сарай соседей. Если сбежит – попробуй потом отыскать её среди сарайного хлама. Желая ей добра, я поступила жестоко, предотвратив побег. В траншею, вырытую с таким усердием, заложила банку, в которой принесла еду.

Второй тоннель был прорыт уже более обдуманно – под забор – и открывал путь к свободе прямо в сад. Но это с точки зрения невольницы. А с моей – так хуже и некуда, он мог вывести беглянку прямым путём в зубы Барри, который не одобрял мои визиты к посторонней птице: он таких ежедневно прогонял с нашего двора. Дальше я затрудняюсь найти логику в действиях птицы. Краш вырыл прекрасную траншею, почти закончил подземный ход и почему-то, достав банку из первой ямы, заложил её во вторую. Подражание?. Я только подивилась его сообразительности, как ловко он «замаскировал» второй подкоп. А первую траншею заполнил камешками и туда же отправил стеклянную розетку, служащую парадной посудой для его стола.

На следующий день банка из второго подкопа была удалена, а сама яма под забором сильно расширилась.

«Ну, – думаю, – значит, уже всё готово к побегу. Сейчас я должна это срочно ликвидировать!»

Но вдруг мне стало стыдно! Человек трудился. Фу ты, птица трудилась два дня, а я одним махом всё испорчу. В конце концов, она имеет право выбора – смерть на свободе или жизнь в неволе! Будь что будет. Хочет уйти – пусть уходит. Так велит судьба.

Но не тут-то было! Птица раздумала убегать. А может быть, я не так истолковала её действия? Может быть, это всё-таки была лишь игра?

Да, теперь она в эти ямы просто играла. Ямы углублялись, заваливались камешками, ветками и листьями или игрушками. В них отправлялись розетки, банки, в которых я приносила еду. Словом, жизнь кипела.

И тут внезапно нагрянул мороз, без предупреждения. Всего один день было прохладно, что-то около трёх-четырёх ниже нуля, как вдруг в ночь сразу – бац! И минус 20! У нас замерзла водопроводная труба, а Крашу хоть бы что! Зато утром я с радостью обнаружила, что листья малины облетели, и стало видно прямо из окна нашей спальни, как птица ходит по снегу, купается в нём, и вообще весьма оживлённая.

После ночного мороза наступил чудесный день. Идёт лёгкий пушистый снег. Ворона вышла на площадку перед калиткой. Подняла к небу голову и, разинув клюв, ловит снежинки. Вспомнив про бассейн, подошла «искупаться». Такое впечатление, словно она не поняла, что вместо воды в нём лёд, припорошенный снегом. Как всегда делают вороны, купаясь в мелком водоеме – присела, прижалась всем телом ко дну, тёрлась головой о снег, размахивала крыльями, стараясь, чтобы «вода» проникла во все пёрышки.

Теперь мы не упускаем случая понаблюдать за ней. Но не только мы. Скрытая до этого разросшейся малиной, наша гостья оказалась у всех на виду. Вороны, как и следовало ожидать, явились, чтобы наставить заблудшую на путь истины, сказать ей, что нельзя доверять этим, с руками вместо крыльев, а уж четвероногим и подавно. Ворона стала откликаться на зов сородичей. Мы впервые услышали, что она умеет каркать, да ещё как! Она кричала теперь часто – громко и отчаянно, особенно почему-то по утрам, не давая нам спать. Постепенно, пообвыкнув и оглядевшись, посторонние вороны перестали опасаться закрытого пространства её усадьбы и безо всякого приглашения усаживались за накрытый не для них стол. И я не могла этому воспрепятствовать, так как наша Пуганая Ворона не ест при мне – ждёт, когда я исчезну. Но ведь того же ждут и её сородичи. Я сочувствовала голодным воронам, но они вольные, найдут что-нибудь, а наша не выздоровеет, замёрзнет, если будет плохо питаться. Но что выглядело совершенно неприлично – наевшись, эти вольные птицы, лишённые элементарных моральных устоев, прихватывали с собой и посуду. Ничего себе родственнички! Уносят «столовое серебро»!

Они и меня ограбили.

Два раза в неделю к нам приходит молочница Нина Васильевна. Выставляю заранее на стол в саду трёхлитровую стеклянную банку, на дно которой кладу деньги, завернутые в пакет. Как воронам удалось опрокинуть банку и вытащить пакет? Они, несомненно, надеялись поживиться чем-нибудь получше. Бумажные деньги (две десятки) их не заинтересовали, видать, слышали о ненадёжности «капусты» – пересчитав, разбросали по траве. (Спасибо, что не расклевали!). А две монеты по 2 рубля (серебро надежнее!) – исчезли бесследно. Меня утешает мысль, что вороны на эти 4 рубля смогут купить батон белого хлеба, если немного добавят.

19 декабря. Неожиданный подарок от вороны – я получила индульгенцию. Вдруг – ни с того, ни с сего – не сорвалась в испуге, не убежала от меня, как обычно, а сидя на своей корзине, робко затрепетала крыльями (или тем, что вместо них), словно приветствуя меня! Это по прошествии четырёх месяцев после моего «выстрела».

Далее мои записи о вороне закончились. У меня появились другие заботы.

Я помню только, что она научилась, наконец, залезать по жёрдочкам, словно по стремянке, на забор и наблюдать с него за свободным полётом своих сородичей.

Наконец, однажды не выдержала и полетела. Полетела прямо на землю и заковыляла к дальнему забору. Я успела отловить беглянку, но она стала повторять свои «полеты» регулярно, пока не сбежала, простив меня за всё. Навсегда.

Надеюсь, она дождалась весны, перелиняла летом и стала к следующей осени Вороной.

1999 – 2004 г.