Горячие гильзы прошедшей войны*

Меньшов Виктор — Горячие гильзы прошедшей войны*

Виктор Меньшов

Горячие гильзы прошедшей войны*

В детстве я жил в Белоруссии, в городе Гомеле. Было это спустя семь лет после войны. Когда мы ехали в отпуск, проезжали мимо разбитых станций, обгорелых остатков домов. Часто посреди голого поля возвышались, чернея закопченными трубами, печи. Печи – это было все, что осталось от деревни. Деревянные дома пожгли фашисты, а сложенные из кирпича печи остались.

Некоторые печи топились, возле них копошились сгорбленные старушки в рваных телогрейках. Многие жили в наспех вырытых землянках.

О сожженной Хатыни мы узнали намного позже. Но сколько было таких деревень по всей Белоруссии!

Увидел я в окно вагона – мальчишка за верёвку тащит на плоскую крышу выгоревшего изнутри дома, отчаянно упирающуюся козу.

Мне стало смешно, я тыкал в них через окно пальцем. Отец отвел меня в купе и объяснил, что мальчик тащит козу на крышу… пастись. Фашисты сожгли деревню, вокруг до сих пор трава не растет. А крыша заросла травой и мхом.

Нам, детям боевых офицеров, казалось, что о войне мы знаем всё. Отцы наши были увешаны боевыми орденами, у многих в сараях стояли трофейные черные машины – «оппель-капитаны». Мой отец привез из Германии губную гармошку, сияющую лаком и никелем швейную машинку Зингер. Его брат привез аккордеон. А ещё несколько братьев отца не привезли ничего. Они погибли на войне.

Взрослые о войне старались не вспоминать. Нам это казалось странным.

Учились мы в начальной школе. В параллельном классе учительницей была маленькая, худенькая женщина. Она всегда, даже жарким летом, ходила в перчатках и мы, восьмилетние оболтусы, посмеивались над ней. Учительниц мы, надо признаться, слушались не очень. Но вот однажды всё перевернулось.

Случилось это 9 мая. Мы пришли в школу, построились во дворе. Открылись двери школы, и на крыльцо вышли наши учительницы. Разом умолкли горластые мальчишки, потому что их костюмы были увешаны боевыми орденами и медалями. Мы глазам своим не могли поверить!

Выступил дядечка и рассказал, что наши учительницы, когда фашисты взяли город, ушли в партизанский отряд. В отряде были только женщины, командиром отряда стала директор нашей школы.

Представляете, какая тишина стояла в классах после этого? Как мы гордились своими учительницами. И как же нам было стыдно, когда мы узнали, что учительница, над которой мы посмеивались, ходила в перчатках не просто так. Во время войны её захватили в плен, пытали и изуродовали руки. Перчатки она носила, чтобы не пугать нас, несмышлёнышей.

Мы часто ходили на стрельбище собирать гильзы. Однажды я нашёл тупорылый патрон. Он сверкал маслянистой поверхностью, вместо пули у него была цветная головка. Я спрятал патрон в нагрудный кармашек, побоялся, что старшие мальчишки отберут. Патрон был горячий, жёг кожу, но я терпел, только посапывал. Дома оказалось, что получился ожог. Патрон отец отобрал. Сказал, моё счастье, что он не взорвался в кармане. Я надул губы и ушёл гулять.

Вечером отец принёс горсть новеньких гильз от пистолета «ТТ» и спросил, указывая на заклеенный ожог:
– Больно?

– Немножко! – геройски ответил я.

– Теперь и ты будешь чуть-чуть знать, как ранят пули. Запомни.

Я запомнил. И этот ожог возле сердца, и моих героических учительниц, и обгорелые печные трубы, и козу на крыше.

А ещё таких ожогов добавили книги.

Валентин Петрович Катаев написал «Сын полка» в 1944 году, когда ещё не кончилась Великая Отечественная война. Вряд ли была в то время другая книжка о войне, которую знали бы буквально все.

В повести рассказывается об осиротевшем во время войны мальчике, Ване Солнцеве. Его подобрали советские разведчики: «В окопчике спал мальчик. Стиснув на груди руки, поджав босые, темные, как картофель, ноги, мальчик лежал в зеленой вонючей луже и тяжело бредил во сне».

Разведчики-артиллеристы во главе с сержантом Егоровым принесли его на батарею. Когда капитан Енакиев спрашивает сержанта, тот говорит о судьбе мальчика страшные слова: «Дело известное, товарищ капитан, – сказал Егоров.– Отец погиб на фронте в первые дни войны. Деревню заняли немцы. Мать не хотела отдавать корову. Мать убили. Бабка и маленькая сестренка померли с голоду. Остался один. Потом деревню спалили. Пошел с сумкой собирать куски».

Жутко читать, что такая судьба – «дело известное». Но в этом и есть жестокая правда войны. Это и судьба семьи капитана Енакиева: «Был когда-то и у капитана Енакиева мальчик, сын Костя, правда, немного поменьше возрастом – теперь бы ему было семь лет. Были у капитана Енакиева молодая жена и мать. И всего этого он лишился в один день три года назад…

Они все трое погибли по дороге в Минск, в то страшное июньское утро сорок первого года, когда немецкие штурмовики налетели на беззащитных людей – стариков, женщин, детей, уходящих пешком по минскому шоссе от разбойников, ворвавшихся в родную страну».

Несмотря на ужасы войны, жизнь продолжается. Не случайно автор повести дал мальчику Ване фамилию Солнцев. Он постепенно отогревается сердцем возле приютивших его артиллеристов и согревает их, заставляя думать о будущем. Они становятся не только друзьями мальчика, но и его воспитателями.

Он под видом пастушка ходил в разведку, попал в плен, стойко вынес побои и ничего не сказал врагу. Ему удалось освободиться. Многие тяжёлые километры войны прошёл Ваня Солнцев вместе с батареей. Капитан Енакиев называл его приёмным сыном.

И был тяжёлый бой. Капитан Енакиев приказал Ване Солнцеву отнести важное донесение. А когда Ваня ушёл, капитан Енакиев вызвал огонь на себя. И погиб.

Ваню отправили в суворовское училище. Шёл он с вещевым мешком за плечами.

«…Но, главное, там были тщательно завернутые в газету «Суворовский натиск», а сверх того еще в платок погоны капитана Енакиева, которые на прощание вручил Ване командир полка на память о капитане Енакиеве и велел их хранить как зеницу ока и сберечь до того дня, когда, может быть, и сам он сможет надеть их себе на плечи».

Такая вот увлекательная и суровая книга.

Повесть Виктора Голявкина «Мой добрый папа» написана значительно позже и во многом автобиографичная. Но не совсем. Отец Голявкина был музыкантом, преподавал в музыкальных школах. Он был на войне, вернулся живым. В повести отец мальчика – дирижёр. Неустроенный в жизни человек. Но бесконечно добрый. Вот он приходит с работы поздно вечером и приносит два больших ящика. В ящиках мандарины.

«Он открывает ящики.

– А ну! Налетайте! Ребятки! Хватайте!

Мы налетаем, хватаем, смеёмся. Папа смеётся вместе с нами. Ест мандарины и говорит:
– Позовите всех.

Я зову братьев Раиса, Рафиса, Расима, Рамиса. И мы угощаем их мандаринами. И ящики быстро пустеют.

Потом братья уходят. И мама уносит пустые ящики. И говорит папе:
– Как с деньгами? Сумеем мы съездить на дачу? Хотелось бы. Лето уже проходит.

Я вижу, папа задумался. Он говорит:
– Может, мы сумеем. Но, может быть, и не сумеем. Но если мы даже и не поедем, то не беда – жизнь и так прекрасна!».

«Папа мой очень добрый. Мы с братом однажды сказали папе: «Купи нам мороженое. Но побольше. Чтобы мы наелись». – «Вот тебе таз, – сказал папа, – беги за мороженым»«.

Но когда папе нужно идти дирижировать оркестром, оказывается, что у него нет приличных брюк. Приходится идти одалживать штаны у соседей.

Хорошо жить с таким папой! Тепло и весело!

Но пришла война.

«…Шагов папы не слышно. Наверное, он свернул за угол. Мы с Бобой кричим:
– До свидания, папа!

Мой папа ушёл на войну».

Потом сын увидел его в кино. И закричал на весь зал: – Папа!

«Позже мы пришли с мамой. От папы ведь не было писем. Мы так волновались за папу!

Один раз я шёл мимо кино.

Меня подозвал контролёр.

– Прости, мальчик, – сказал он, – не твой ли отец…

– Да, да, да, – сказал я, – мой, мой… – Я сразу понял его.

– Так вот что, – сказал он, – прошу, милый, в любой день, в любой час дня и ночи – прошу! – И показал рукой в зал.

С тех пор я ходил каждый день в кино. Каждый день я видел папу.

Папу видел не только я. Все мальчишки со всей нашей улицы и, конечно, братья Измайловы, все ходили со мной смотреть папу.

– Зови ещё, – говорил контролёр, – всех зови, пускай смотрят!

Это был замечательный контролёр!».

Повесть Виктора Голявкина не только о добром папе, но и том, сколько вокруг хороших людей. Разве могут столько хороших людей проиграть войну фашистам?

И приходит Великая Победа.

«Была победа. Салют. Радость. Цветы. Солнце. Синее море…

– Ура! – орал Боба. – Ура!

Возвращались домой солдаты.

Но мой папа, мой добрый папа, он никогда не вернётся».

Всегда очень грустно, когда умирает близкий человек. Но когда погибает такой добрый папа, никогда и никому не сделавший в жизни зла, это высшая несправедливость.

Имя этой несправедливости – война.

Мне кажется, это самое главное, о чём хотели сказать и Валентин Катаев,и Виктор Голявкин.

Обязательно прочитайте эти повести! И пусть обожгут вам сердце эти книги – горячие гильзы войны.

*Журнал «Читайка» №5, 2007, рубрика «Не прочитанные тобой книги»