Геройский поступок

Андрианов Владимир — Геройский поступок

– Что, Петька, скучно тебе, мух гоняешь? На крыльцо заглянул Петькин дед. На нём была большая соломенная шляпа, проданная ему заезжими цыганами, а под шляпой задорно синел картофельный нос, положенный поверх пышных седых усов.

– Пойдём со мной вишню собирать?

– Пойдём! – обрадовался подвернувшемуся занятию Петька. – А что мне взять, корзинку?

– Да нет, с корзинкой ещё рано. Я там, в сарае у себя, ликёрчик варю, так что нам с тобой пока вот этой посудинки хватит, — показал дед пластиковое ведёрко. — Только смотри, про ликёрчик мамке с бабушкой не говори, я им хочу сюрприз сделать.

Дед у Петьки был замечательный, никогда не унывающий и не одной минуты не сидевший без дела. Как сказал про него папа, – «заводной дедок».

Подойдя к большой раскидистой вишне, дед сказал:
– Я, Петька, уже старый по деревьям скакать, поэтому буду лестницу держать, а ты полезай за ягодой. Только рви с самого верха, там покраснее.

Легко сказать деду – рви! Вишнёвое дерево, давно росшее в их саду, вымахало до самых небес, и даже большая, сделанная из толстых брусков и стянутая стальными болтами, лестница не доставала до его макушки.

Забираясь по ступенькам всё выше и выше, Петька понял всю поспешность своего соглашения с дедом, но отступать было уже поздно, прослыть в его глазах трусом он не хотел. Стараясь не смотреть вниз, он поднимался к вершине, чувствуя, как лестница трясётся всё сильней, к тому же она несколько раз так качнулась, что Петька всё-таки не выдержал и глянул вниз. Зачем он это только сделал? Никогда и в голову не приходило, что вишни бывают такими высокими. Даже дед отсюда казался совсем маленьким. От увиденного разом всё перед глазами закружилось, тело покрылось липким потом, руки и ноги отнялись, и не ухватись он за подвернувшеюся ветку, лететь ему вниз, прямо на дедову шляпу. Закрыв глаза, Петька замер, словно прилип к месту.

– Ты чего остановился? — спросил дед снизу.

– Боюсь! – еле слышно прошептал внук.

– Что? – не расслышав, дед сильно тряхнул лестницу.

– Боюсь, тебе говорю! – истерично взвизгнул Петька.

– Ну, так слезай, горе луковое, я полезу!

– Не могу! – Петька громко всхлипнул.

– Идрит твою налево! – в сердцах плюнул дед. – Нашёл помощника! Держись, сейчас влезу.

Под дедовым телом лестница заходила ходуном, стало ещё страшнее. Открыв глаза, опасаясь глядеть вниз, Петька посмотрел наверх. Там на электрических проводах сидел толстый воробей и наблюдал за ними.

«Везёт! – позавидовал ему Петька. – Высоты не боится, летать умеет».

– Ну что, герой, слазь потихоньку.

Подобравшийся снизу дед тронул его за ботинок, Петька молча ещё сильнее вцепился в дерево, сама мысль, что ему нужно будет двигаться, была страшна.

– Так и будешь сидеть? Дай-ка я расположусь поудобнее и придержу тебя при спуске.

Дед заворочался, приводя всё в опасное движение, и лихо пропел из Высоцкого:
– Эх, где мои шестнадцать лет? На Большой Каретной! Где мои семнадцать бед…?

Продолжение песни Петька не услышал. Дед неожиданно громко охнул и притих. Некоторое время на дереве была абсолютная тишина, прерываемая только тяжёлым дедовым сопением. Не чувствуя сзади никакого движения, Петька тихо спросил, продолжая смотреть на воробья:
– Дед, ты чего?

– Докаркался, итить его мать! Пошевелиться не могу.

– А чего?

– Чего, чего, расчегокался! Говорю, пошевелиться не могу, прострелило меня.

Как, куда и главное из чего прострелило деда, Петька понять в свои шесть лет не мог, а оглянуться посмотреть было страшно, поэтому на дереве снова всё стихло, но ненадолго. Первым заговорил дед.

– Слышь, Петька, а мне ведь долго так не удержаться, придётся тебе слезать, да за взрослыми бежать.

«Ничего себе» – подумал Петька. – «Легко сказать слезать, а как? Он вниз-то поглядеть боится, а тут ещё дед «простреленный», похоже, дорогу перегородил.

– Внучек, Петенька – завел тот снизу, неожиданно ласковым голосом. — Ты же у меня парень, а не девка, выручай дедушку, а то кувырнусь непременно.

То ли от сладких дедовых речей, то ли сам по себе, но Петька почувствовал, что страх стал потихоньку как бы вытекать из него, и он даже смог пошевелить затёкшими руками и ногами.

Всё еще стараясь не смотреть вниз, он сказал деду:
– Подвинься в сторону немного.

После небольшой паузы и натужного сопения дед ответил:
– Не могу внучек, как говориться, ни охнуть, ни вздохнуть, заклинило начисто!

– А как же мне спускаться-то?

– А ты, Петенька, пониже на две ступеньки спустись. Тут вот веточка есть, на неё встанешь и по ней меня обойдешь, – медовым голосом посоветовал дед.

Вот тебе номер! Он по лестнице спускаться опасается, а тут ещё по веткам скакать!

– Не полезу я по дереву, страшно!

– Так что, будешь дожидаться, пока дед вниз свалится, да дорогу тебе освободит, а? – сердито поинтересовался дед.

Такое разрешение ситуации Петьку тоже не устраивало, деда было жалко.

Обречено вздохнув, он осторожно повернул голову и посмотрел вниз. Далёкую землю было почти не видно, всё заслоняли ветки и согнутая в три погибели фигура деда. Ухватившись одной рукой за ветку, другой за ступеньку, он стоял в нелепой позе, бледный и вспотевший от жары и боли. Прямо смотреть на Петьку он не мог и поворачивал голову, как петух, когда ему показывали корочку хлеба.

– Давай, Петюшка! – прокряхтел дед. – Выручай, внучек.

Пересилив себя, Петька разлепил ладони и стал спускаться, осторожно нащупывая дорогу ногами.

– Молодец, молодец, – подбадривал его дед. – Сюда ножку ставь. Да не тряси коленками, в спине отдаётся.

– Нарочно я, что ли, они сами!

– Сами, сами, герой тоже мне! Давай, Петенька, давай, аккуратнее, вот на эту веточку. Говорю, не тряси, свалюсь.

– «Петенька», «Петенька», а сам ругаешься!

– Заругаешься тут! Твоя, Господи, воля! Ведь терпения никакого нет!

Так, сопровождаемый дедовыми причитаниями и указаниями, Петька осторожно перебрался на ветку, обошёл по ней деда, снова встал на лестницу, и с каждой ступенькой становясь всё смелее, уверенно ступил на землю. И как только встал на неё, сразу почувствовал, какое это счастье! Так, наверное, моряки вступают на родимый причал после долгого плавания!

– Ну что встал, идрит твою налево! – вернул его в действительность голос деда. – Беги за взрослыми скорее!

Вечером, когда всё благополучно закончилось, и дед, заботливо натёртый бабушкиной перцовкой и повязанный по пояснице пуховым платком, лежал на своей койке за печкой, Петька пришёл его проведать.

– Ну как? Тебе полегче? – спросил он.

– Терпеть можно. Видишь, в какую мы с тобой переделку попали.

– Это всё из-за меня, – огорченно вздохнул Петька. – Трус я, наверное, высоты испугался.

– Да ты что! – вскричал дед. – Какой же ты трус. С такой верхотуры сам слез и не побоялся, не каждый сможет. Даже у меня на такой высоте спина отказала. Нет, Петька, ты всё-таки у меня геройский парень!

– Правда?! – обрадовался Петька.

– Конечно, правда. Ты мне, Петька, верь, я в жизни много чего видел и в людях разбираюсь.

Петька даже покраснел от удовольствия, и хотя в глубине души были ещё какие-то сомнения, он легко с ними справился. Дед врать не будет.