Мурашкина монета

Шеваров Дмитрий — Мурашкина монета

Мы с Мишкой встречаем на стадионе Сашку Мурашкина. Он как всегда улыбается, рад-радёшенек. Я тоже улыбнулся ему, но снисходительно. Мол, ты один, а я с приятелем. И вот он какой, мой приятель – речистый, бойкий отличник, не то, что ты, Мурашка, – рохля и двоечник.

Сашка рассказывает, что отец дал ему пятнадцать копеек на мороженое. Мы недоверчиво хмыкаем – знаем, что Мурашкин-старший пьёт, и денег дома вечно нет.

Но Сашка и правда достаёт из кармана пятнадчик. Мишка рассматривает Сашину монетку и вдруг суёт мне её в руку и говорит: «Бежим!..»

Куда? зачем? – даже не задумываюсь. Так я привык, что Мишка – командир, и надо его слушаться.

И вот бегу изо всех сил, Мишка тоже. Оглядываюсь: Сашка стоит ещё несколько секунд в изумлении, и доверчивая улыбка не оставляет его веснушчатое лицо. Он бросается за нами, но где там! – мы дружно улепётываем по беговой дорожке. Я сжимаю в кулаке монетку. Сашка начинает нагонять нас, и в тот момент, когда он уже готов схватить меня, я размахиваюсь и запускаю монетку на трибуну.

Сашка ткнулся мне в спину, потом я вижу его лицо – раскрасневшееся и потрясённое. Он не лезет драться, а просто тяжело дышит и беспомощно смотрит в ту сторону, куда я кинул монету.

Я тоже тяжело дышу и смотрю на пустую трибуну. На Сашу я смотреть уже не могу. Какая-то тяжесть стала подминать меня.

Не помню, что я сказал Саше. Возможно, утешил тем, что завтра принесу точно такую же монету. Мишка осуждающе смотрел на меня, будто бы он тут ни при чём.

Саша вдруг заплакал – тихо, беззвучно.

Я полез на трибуну, за мной полез и Мишка. Порылись в бумажках и шелухе, что лежали повсюду под скамейками, – ничего.

Мы разошлись.

На другой день всё открылось. Возвращаясь из школы, я увидел, что дедушка стоит у калитки. Я с испугом заметил на его лице выражение решимости и презрения.

– Ты брал у Саши Мурашкина пятнадцать копеек? – спросил дедушка и я услышал в этих словах клокочущий ужас перед тем, что я натворил.

Я замямлил что-то, низко опустив голову.

Когда мы вошли в дом, дедушка ушёл к бабушке в спальню и закрыл дверь. Я слышал, как он там вздыхал и сокрушался: «И это наш внук!..» Бабушка сомневалась: «Не может быть, чтобы он… Это всё Мишкины проделки…» Дедушка был безутешен.

Я стоял у белой двери, уткнувшись лбом в холод косяка. «Проклятая Мурашкина монетка, – ругался я про себя, – всю жизнь мне испортила!..»

Вечером дедушка собрался и ушёл, ничего не сказав нам с бабушкой. Мы сидели и ждали его. Бабушка проронила лишь несколько слов: «Что ты делаешь с дедом, у него же сердце слабое…»

Дедушка пришёл к ночи. Сквозь сон я услышал, как хлопнула дверь в коридоре.

На другой день я отозвал Сашку и извинился. Помню свой удвоившийся стыд, когда Сашка добродушно и удивлённо принял мои извинения.

– А я давно тебя простил… У тебя такой дедушка!..

Глаза мои вмиг набухли от слёз, мне нестерпимо захотелось плакать – за все эти дни, когда я почему-то не плакал.