Дуб

Востоков Станислав — Дуб

По Смоленской дороге проходил Наполеон. Говорят, даже заходил в нашу деревню.

– Вот под тем деревом стоял, – Анна Петровна указала из-за забора на старый дуб в три обхвата, – вот так, – она скрестила руки на груди. – Стоял, на Москву глядел.

– А чего глядел-то?

– Смотрел, с какой стороны лучше захватывать.

– Надо же, как интересно, – сказал я и стал дальше сухую яблоню пилить.

Один раз поздним вечером я проходил мимо этого дуба. Вдруг увидел под его ветвями прислонившегося к стволу человека. Он был в грязноватом пиджаке, серых брюках и сапогах.

– Не подскажешь, который час? – спросил он глуховатым голосом.

– Часов одиннадцать, – ответил я.

– Ну, спасибо!

Я остановился, разглядывая незнакомого человека. Раньше я его тут вроде не видел.

– Прямо как Наполеон, – сказал я.

– Чего? – удивился человек.

– Ты не тутошний, что ли? – догадался я.

– Не, я тамошний, – он показал рукой куда-то за спину.

– Говорят, под этим дубом Наполеон стоял.

Мой собеседник помолчал, раздумывая.

– Не, Наполеон под ним не стоял, – ответил он вдруг.

Я удивлённо посмотрел на незнакомца, скрытого тенью дубовых ветвей.

– Он у нас под деревом стоял.

– Где это, у вас? – не понял я.

– В Подушкино. Наше дерево даже по телевизору показывали.

Я бросил взгляд мимо дуба на шоссе, где проносились редкие машины. Там за дорогой и находилось Подушкино вместе с деревом, которым теперь тамошний человек пытался забить баки нашему дубу.

– Вот как? – спросил я сердито. – Значит, у вас он стоял, а у нас нет?

– Выходит, что так, – незнакомец растерянно развёл руками.

– А если так, – сказал я сердито, – то и тебе нечего тут стоять! Иди под своё дерево!

Я развернулся, собираясь уйти, но человек меня остановил.

– Да что ты, обиделся, что ли?

– Вот ещё, – я недовольно двинул плечами. – Просто болтаешь, не знаешь чего.

Мы минуту постояли в тишине.

– Слушай, – сказал он, – я вот что подумал. В конце концов, он мог и под нашим, и под вашим деревом стоять. Ведь верно?

Я молчал, не желая сразу прощать обиду, нанесённую нашему дубу.

– Постоял под нашим, а потом пошёл под вашим постоял, – толковал тамошний человек. – Ну как, согласен?

Из тени ко мне вытянулась его рука, освещённая луной. Рука эта была исполнена раскаяния и надежды на примирение.

– Ну, может быть, – нехотя ответил я и пожал тамошнюю руку своей тутошней ладонью, – только кажется мне, под нашим он стоял чуть подольше. Отсюда же Москву лучше видно.

– Я не возражаю, – согласился тамошний человек. – Может, он и ещё под каким деревом стоял. Только мы об этом не знаем.

Мы помолчали, глядя, как над нашими головами ветер шевелит тяжёлые ветви.

– Ну ладно, – сказал я, – мне пора.

– Так я ещё тут постою? – спросил мой собеседник.

– Какой разговор, – ответил я. – Только дерево больше не обижай.

– Не буду, не буду.

Я уже отошёл довольно далеко, когда он вдруг окликнул меня.

– Слышь! И ты приходи под нашим деревом постоять! Завтра приходи!

– Приду, – я махнул ему рукой, – обязательно приду!