Незваный гость хуже…

Ярцева Евгения — Незваный гость хуже…

Мы с Наташей сидели в нашем новеньком шалаше и ели сухарики «Три корочки». С беконом. Наташа набила рот сухариками, так что они из неё торчали, как усы из сома, и говорит:
– А я в газете читала, что в «Трёх корочках», именно в этих, с беконом, нашли печёную крысу!

Ой. Я сразу принялась ворошить остатки сухариков. Вдруг под ними, в тёмных недрах упаковки, затаилась печёная крыса! Крысы не нашлось, но сухарики доедать всё равно расхотелось как-то. А захотелось их куда-нибудь побыстрей сбагрить. Смотрю, бежит собака Стёпа – прогуливает по полю свою хозяйку тётю Клаву. Вот ему, Стёпе, и отдам. Он же не знает про крысу. И потом, он всё подряд жрёт. Хоть травинки, хоть гнилые палки. Один раз даже зелёную навозную муху съел.

Стёпа, когда мы его подозвали к шалашу, с хрустом набросился на сухарики и больше половины уронил на землю. Но не стал их подбирать и зачем-то устремился в шалаш. А Наташа там положила свою белую вязаную кофту – ей всегда эту кофту всучивают, даже когда пятьдесят градусов жары, – и Стёпа наследил на кофте песком. И так сильно обнюхивал шалаш, что чуть его не уронил. Мы пробовали его выгнать, а он на нас ноль внимания и ещё ногу поднял!

Тётя Клава подошла:
– Зря вы его позвали. Хуже этой собаки гостя не придумаешь. Я его домой редко пускаю, только в какой-нибудь ураган… Наглый, везде нос суёт, всё крушит!

Когда Стёпу вытолкали, Наташа говорит:
– Да, Стёпа, конечно, неподходящий гость. Давай позовём подходящих гостей! Всех удивим нашим шалашом.

– Давай, здорово! Устроим настоящий приём, как его… раут! Только надо подготовиться сначала, а потом приглашать гостей.

А тут гости сами явились, без приглашения. Тата с Настей. И стали удивляться шалашу. Настя только сегодня вернулась из Москвы, а Тата живёт на другой стороне улицы и тоже впервые видела наш шалаш.

– Когда это вы успели? – спросила Тата с завистью.

– Ничего шалашик, – сказала Настя.

– А сколько в нём народу помещается? – Тата сунула в шалаш голову, шею, а потом вся целиком вошла.

– А можно посидеть? – Настя на четвереньках вползла в шалаш, потому что вверху было тесно из-за Таты.

– Давайте здесь в карты поиграем, – Тата вынула из кармана карты.

– Ага, в дурака, подкидного и переводного, – Настя по-турецки, как какой-нибудь эскимос, расселась на Наташиной кофте.

Не, во деловые, а! Явились без приглашения и собираются в карты резаться в чужом шалаше! А хозяева должны сбоку припёку ютиться! Мы им всё это тут же выложили, без утайки.

– Ну и обойдёмся без вашего шалаша, – сказала, уходя, Настя.

– У нас свой шалаш есть, он лучше, – сказала, уходя за Настей, Тата.

– Чем это он лучше? – равнодушно поинтересовались мы с Наташей.

– Тем, – отвечают, – что в нём нет таких жадин, как вы!

И ушли в Настину калитку.

– Надо же, девчонки – а такие наглые! – удивляется Наташа.

– Это потому что они старше нас, – говорю. – Люди чем старше, тем наглей становятся.

– Вот Мишка с Санькой – хоть и мальчишки, а совсем не такие наглые, – продолжала Наташа.

– Это потому что они младше нас. Ещё не успели обнаглеть.

– Да, они ещё маленькие, – согласилась Наташа.

А как раз Мишка с Санькой, легки на помине, несутся по полю с палками, которые у них ручные пулемёты, и на бегу стреляют по клеверу.

– О, блиндаж! – Мишка бросился к шалашу. – Саня, сюда! Врежем по гадам из блиндажа!

Они без спросу ворвались в наш шалаш и по пути чуть нас не растоптали.

– Во сколько у них тут дырок! – восхитился шалашом Мишка. – Это бойницы будут!

И маленькие ненаглые Мишка с Санькой мигом просунули свои ручные пулемёты между стен шалаша и, голосами изображая пальбу, так его затрясли, что он едва не распался на куски.

– Вон отсюда! Вон отсюда! – кричали мы с Наташей, безуспешно пытаясь перекрыть звуки пальбы.

Наконец мы их выставили из шалаша, и Мишка говорит:
– Даже пострелять не дали! Жадины!

– Да! – сказал Санька.

Все как сговорились нас жадинами обзывать!

– Не дружим с вами больше!

– Да! – сказал Санька.

– И я тебе, Машка, в Москве мой самокат не буду давать! – разорялся Мишка.

– Да! – подтвердил Санька.

Они ушли, и Наташа говорит:
– Не такие уж они и маленькие…

– Ага, – говорю, – когда-то уже успели обнаглеть.

– Только совсем маленькие дети ещё не наглые, – решила Наташа.

– Такие, как наш Паша, – добавила я, потому что Паша как раз вышел из калитки. – Он очень интеллигентный. Он бы, небось, подумал, прежде чем так трясти шалаш…

А Паша – шасть! – в шалаш! Мы – за ним.

– Нельзя, – говорим, – в чужой шалаш без спросу забегать!

Тогда Паша, ни секунды не думая, схватился за одну из прочных опор да как шатнёт! И вырвал её из земли. Шалаш покривился, вот-вот завалится.

– Ах ты противный мальчишка! – закричала я, выволокла интеллигентного Пашу из шалаша и дёрнула за волосы. – Куда ломаешь!

Паша заревел, как будто это его обидели, а не он сломал шалаш. И сквозь рёв нагло заявил:
– Ты плохая!

И убежал обратно на участок.

Ужас, кто нас окружает! Какие-то сплошные наглецы!

Мы, беззащитные жертвы окружающих наглецов, стали чинить шалаш. Вставили на место прочную опору, и шалаш приобрёл прежний, некривой вид.

– Что-то мы со всеми сегодня поссорились, – озабоченно вздохнула Наташа.

– Это, наверное, потому, что незваный гость хуже… – я вспомнила первого из сегодняшних незваных гостей, – хуже собаки!